Рисунок шрамами

Черная, густая ярость, ядовитая ревность хлынула в меня, как самый мощный водопад, оглушая, ослепляя, забивая уши, глаза и горло, и погребла под собой, как земляной обвал. Кто греет его постель, кто пользуется его крепким телом, пока я тут, в одиночестве, ношу нашего ребенка?

Мне захотелось убить и Яниса, и его любовницу. Немедленно.

Как он посмел притащить сюда своих подружек?

Пришлось сесть и глубоко дышать. Откуда такая странная реакция? Почему я решила, что у него есть любовница? С чего мне это взбрело в голову?

Но, а как иначе? Он же король – свободный, красивый, сильный. Ревность кружила вокруг, как стая воронья, и, оглушительно каркала, не давая успокоиться. Никогда не думала, что во мне её столько накопилось, однако теперь она походила на душную камеру-одиночку, в которой не развернуться, не ударившись о пол или стены.

Ты не одна, Лили, ты не одна. Думай о ребёнке!

Я стиснула зубы и вернулась к первоначальному плану. Всё решено, нельзя позволять чему бы то ни было мешать мне и моему здоровью. Пусть всё будет, как суждено.

Встреча через два часа, пора собираться.

Через два часа я его увижу… Так скоро.

- Госпожа, все в порядке?

Глунка смотрела на редкость внимательно. Не то чтобы я боялась, что она узнает лишнее и станет болтать направо и налево, нет, просто я пока не готова ни с кем делиться своей душой, своими страхами и надеждами. Своим отчаянием.

- Не спрашивай ни о чём, просто помоги мне одеться.

- Конечно.

Она тут же отвела глаза и принялась добросовестно запаковывать меня в безразмерное платье для беременной.

Потом уложила волосы. Отёками я не страдала, лицо осталось прежним, как и грудь. По сути, у меня увеличился только живот, если не видеть его, подвоха не заметишь.

Глава 24

Когда я подошла к приёмному залу (а случилось это как минимум за полчаса до начала церемонии встречи), потому что сил терпеть неизвестность больше не было, меня ждал сюрприз. Возле двери чёрного хода, сквозь которую пробираются, когда хотят остаться незаметными, а это именно мой случай, стоял отец.

Я остановилась, шаги стихли, и вокруг сгустилась настороженная тишина.

- Лили, - отец наклонился ко мне. – Я должен предупредить. Король Некрогера попросил личной аудиенции только с членами семьи, без участия придворных и советников. Только он и мы.

- Вот как. Почему?

- Не знаю. Я согласился. Но… ты уверена, что хочешь присутствовать?

- Да.

- Просто подумай… В твоём положении, а мы не знаем, о чём пойдёт речь…

- Я буду присутствовать – и точка!

Нет у меня времени на объяснения и уговоры!

- Ладно. - К счастью, не пытаясь больше настаивать, он решительно распахнул дверь, пропуская меня вперёд.

Димитро уже находился внутри, сидел на одном из стилизованных под трон кресел, выставив вперёд колени – ничему не учится! Второе кресло, главное, переназначалось отцу, мое стояло поодаль, позади, задрапированное освещением и портьерами так, чтобы не бросаться в глаза. Кроме нас в комнате были только охранники в количестве трёх человек. Не знаю, к добру ли это. Конечно, чем больше народу в помещении и чем больше шума, тем проще затеряться, но и утомляет толпа тоже немало. Не знаю, в общем, хорошо это или плохо, не могу решить. Не до того.

 Отец сел на своё место, я встала позади, вцепившись в резную спинку трона. Моё местоположение и поведение рассчитано и опробовано опытным путем не один раз, однако повторим снова – хотя бы с целью занять время. Стоять нужно вот так, как будто я поддерживаю трон, как и человека, который на нём сидит, а не держусь сама, так как без поддержки упаду. Вот так – прямая спина, край платья расправлен сбоку - так меня видно только выше пояса. Конечно, на самом деле каждый поймёт, что я прячусь, но неважно. Если отца мое местоположение не волнует, никого другого тоже не должно волновать.

В приёмный зал влетел слуга, почти проехался по полу как на коньках, и остановился только у трона.

- Его королевское величество повелитель Некрогера прибыли и ждут позволения войти.

Тоже раньше времени… Хорошо или плохо? Правильно или нет?

- Зовите! – громко сказал отец.

Ах, мои бедные пальцы, на них отпечатается рисунок спинки трона, вдавится навечно и останутся у меня на руке виноград и змеистая лоза. Будет не только у Яниса рисунок на коже… а и у меня.

Слуга выскочил за дверь, и буквально через секунду распахнул её - и очень быстро, будто теряя последнее терпение, в приёмный зал вошёл Янис.

Я задохнулась от его красоты. Раньше, некромантом, в серой робе и бритый налысо, он был привлекательным. Сейчас, в шикарном костюме цвета черного шоколада, украшенном алыми мотивами, с отросшими волосами и всей своей стремительностью и уверенностью, выраженными в походке, во взгляде, в каждом движении, он был прекрасен.