Ритейл от первого лица. Как я строил бизнес Apple в России

Работать мы могли лишь с авторизованными подрядчиками, расценки которых по случаю их авторизованности были явно выше рыночных, а скорость и качество работы – на столько же ниже. В общем, магазин в «Атриуме» оказался самым непростым объектом из всех, с которыми мы имели дело в первые пару лет своего розничного бизнеса. Потом, конечно, нам встречались торговые центры и посложнее.

Были и комичные сцены. Администрация ТЦ хотела согласовывать и контролировать все. Когда мы показали им вывеску «Apple Center», мне было сказано: «А наш архитектор считает, что дизайн вывески должен быть другим». Я рассмеялся и процитировал фильм «Покровские ворота»: «Вам что, уже Лермонтов не угодил? У вас другие любимые авторы?» Вопрос был закрыт.

Согласование устройства магазина с Apple было не менее увлекательным. Для начала, никто не торопился присылать нам проект. Наконец мы получили первый вариант. Стандартный проект подразумевал, что примерно четверть помещения отводится под своего рода лекционный зал – там ставили круглые пуфики, вешался большой экран, и людям рассказывали про операционную систему Mac OS и прочие замечательные продукты Apple. Я протестовал – ну какая еще лекционная зона при аренде в 2800 долларов за метр, при общей площади в 79 «квадратов», это не бизнес! Apple вняла моим доводам.

Мы решились немного отредактировать то, что предлагала нам Apple, – изменили дизайн, который компания считала эталонным. Начали с пола. Apple настаивала на дешевом ламинате. Но в России зимой грязно, ламинат за год придет в негодность. Поэтому мы сделали пол из мраморной зеркальной плитки – ей грязь нипочем. И вообще убрали все цвета, кроме черного и белого, сделали яркое белое освещение. Получилось очень изысканно и элегантно – эдакий джобсовский минимализм.

В наши дни, когда число магазинов в Европе и CEMEA измеряется многими сотнями, Apple уже не слушает реселлеров, только диктует им – и пол делают из ламината, в каком бы климате ни открывался магазин, и полно тусклых серых панелей, и мало света, и дизайн магазина обсуждению не подлежит. А тогда бренд был слабо представлен в рознице, люди в Apple были доступнее, и такие вопросы можно было решать в разумном ключе.

У нас были особые требования к подбору персонала для первого магазина. Нам нужно было, чтобы люди, помимо того, что знали и любили продукцию Apple, еще и обладали внешней привлекательностью, имели печать интеллекта на лице, умели общаться с людьми. Первая команда, которую мы набрали, полностью этим требованиям отвечала. Это были красивые умные ребята, работали они с артистизмом и изяществом. Я постоянно старался выкраивать время, чтобы заскочить в «Атриум», посмотреть на покупателей, послушать их диалоги с продавцами, почувствовать атмосферу, дух магазина. В первые полтора месяца, до самого Нового года, я делал это практически ежедневно. Менеджеры других направлений нашей группы компаний даже стали ревновать меня к этому магазину. Магазин re: Store в «Атриуме» быстро стал культовым. Уже сменилось несколько поколений продавцов, а магазин по-прежнему полон покупателей, несмотря на свой «secondary place». В этом магазине, насколько я знаю, самая высокая выручка с квадратного метра – вслушайтесь! – среди всех российских розничных магазинов всех сегментов и форм торговли.

Предварительный договор с «Атриумом» мы заключили сразу после визита Демонсо, в августе 2005 года, а в ноябре уже открылись. И даже организовали по этому поводу пресс-конференцию – тогда мы еще не мыслили масштабами десятков магазинов, и для нас это было значимым событием. Не только для руководства – наверное, все сотрудники нашей группы побывали в «Атриуме», посмотрели, как там все устроено. А у меня появилась привычка каждое утро начинать с просмотра результатов продаж магазина. Я стал превращаться в ритейлера.

Мы открылись в ноябре, а уже в декабре магазин показал такие продажи, такой поток покупателей, что было смешно вспоминать обо всех страхах и опасениях, предостережения Apple казались наивными. Только одна эта точка могла давать 8–10 миллионов долларов годового оборота, то есть заметную долю того, что требовала от нас Apple. Мы были счастливы. Но, как оказалось, сама Apple счастлива не была.