Ритка

Молчал, обескураженный. Он, действительно, до девятнадцати лет прожил в деревне. А фронт… что же, это у него теперь, наверное, навсегда!

Нина Павловна обратила, наконец, внимание на его молчание, добавила мягче:

— Неужели ты не понимаешь? Что смешон, да, да, смешон в глазах других? Времена Дон-Кихотов прошли. И ты не мальчик начинать все сначала.

Нина Павловна добавила, что вообще-то, конечно, он волен поступать, как ему заблагорассудится. А она устраивается на работу. В корректорскую, да, куда же еще? Разве у нее была возможность приобрести специальность? Хорошо еще, читать не разучилась… Короче, если она и не успеет теперь в чем-то обслужить их с дочерью, пусть они пеняют на себя.

Вот он и состоялся, этот разговор с женой, на котором так настаивала Дина. А он, Алексей Иванович, все отодвигал, боялся, трусил.

Нина Павловна ушла в спальню. А он все сидел на кухне над остывшим стаканом чая, припоминая старый философский термин, что стал таким модным в последнее время. Его употребляют теперь к месту и не к месту. Прагматизм. Хорошо все то, из чего можно извлечь выгоду. А если попросту, по-русски: рассудочность, расчетливость. В прагматизме чаще всего теперь упрекают молодых. Он думал, боялся: эта болезнь поразит дочь. А заболела, выходит, Нина Павловна…

Значит, она поступает на работу? Говорит, что стало не хватать денег. Что ж, может быть, и так. Только ей полезно это и в другом отношении. Может быть, жизнь, люди помогут ей избавиться от ее заблуждений?

Он не мальчик уже, в этом Нина Павловна права, и все же что-то он еще успеет. Встанут на ноги такие, как Богуславская, Дворникова, Грачева, десять, двадцать человек, это будет уже кое-что.

Пора было уже укладываться спать. Поднялся, постоял в дверях кухни и… прошел в комнату дочери. Теперь здесь была знакома каждая мелочь.

Однажды Светка обратила его внимание на то, что девочки в училище много рассуждают о дружбе с мальчишками, о любви, откровенно мечтают о замужестве. Согласился с нею, добавил:

— Тут сказывается не только раннее развитие, улица. Не забывай: большинство девочек из неблагополучных семей. Не получили в свое время положенного количества заботы, внимания.

Помолчал и отважился:

— А ты? Не мечтаешь еще о замужестве? Не собираешься еще?

— Да как сказать! — Светланка по своему обыкновению занималась на тахте, обложившись учебниками и блокнотами. Задумчиво запустила обе руки в распущенные волосы. — Иногда собираюсь, иногда не очень. Понимаешь? С одной стороны: всегда вместе! Разве не здорово? То ты один, и словом, впечатлением обменяться не с кем, а то везде вдвоем: и в кино, и за город. Даже на рынок. Ты же знаешь, мать иногда посылает. Она еще не потеряла надежды сделать из меня хорошую хозяйку… Ну вот, это иногда.

— А иногда?

— А как подумаешь: рубашки каждый день стирать, картошку чистить… Тебе телевизор хочется посмотреть, а ты щи вари, — дочь брезгливо передернула плечиками. — Чего хорошего?

Посмотрел в ее черные, блестящие, полные детского огорчения глаза и озадаченно прокашлялся.

— Если б только щи!.. Щи это еще не все. А… кандидат в мужья уже имеется?

Светланка смутилась, опустила ресницы, но кивнула утвердительно. Пока думал, как продолжить разговор, дочь сказала:

— Простой парень. Звезд с неба хватать не будет. Но из тех, про которых говорят: на таких земля держится.

— Это хорошо бы, если такой… И когда вы решили? Если не секрет?

— Не-а, не секрет, — дочь улыбнулась чему-то своему, лицо просветлело изнутри и приобрело особую, присущую только девичьим лицам прелесть. — Мы не торопимся. Закончим институт… Он… ну, считает, что семья — дело серьезное.

— Правильно считает? — Светланка расхохоталась. — Как вы ним похожи! Может, я потому… мы потому и подружились, что он так похож на тебя?

Светланка не назвала имени своего избранника, и Алексей Иванович не посмел спросить. Насторожился только:

— А он что, тоже деревенский?

— Почему тоже? — не поняла дочь. — Да, из района. Мать у него фельдшером работает в больнице, а отец агроном. А тебе что, хотелось бы, чтобы он был из Москвы?

Не стал ей ничего объяснять. Не хотелось мутить душу своими сомнениями. От этого разговора осталось светлое чувство, что-то вроде благодарного удивления: «А она ничего девчонка, его дочь!.. Да и Вадим тоже пока не огорчает».

…На тахте, на которой Светланка спит, как всегда, раскрыта книга. Прошлый раз это были стихи Леонида Мартынова. Он тогда попытался почитать эти стихи и не одолел. Показались слишком сложными. А дочь читает, значит, разбирается во всех этих премудростях? Вообще, молодежь, пожалуй, еще успеет приохотить его к поэзии. Он прочитал уже и сборник Вероники Тушновой, стихи которой читала на вечере в училище Грачева. И долго потом все возвращался в мыслях к этим стихам. Прочитал и Андрея Вознесенского; книгу этого автора он увидел тогда в руках Светланкиной подруги. Он должен знать, что читает молодежь.