Ритм наших сердец

Габриэль взмахнул руками и едва не упал с узкой кровати, если бы я не прижалась к нему и панически не заорала ему прямо в ухо. Его взгляд метнулся к двери, как будто он ожидал, что в любую минуту сюда может войти убийца с поднятым ножом.

– Саммер, что случилось? – поинтересовался он наполовину в ужасе, наполовину в восторге и крепко заключил меня в объятия.

– Там… там… был…

– …таракан! – закричал Питер в соседней комнате и начал громко ругаться.

– Габриэль, давай, пожалуйста, переночуем в другом месте, – умоляла я, заползая пальцами под его футболку.

В соседней комнате что-то с грохотом упало. Похоже, Питер пинал его ботинками. Затем, после минуты тишины, что-то со звоном разбилось.

Габриэль вздохнул.

– Знаешь что? Гениальная идея! Ты можешь спать со мной. Против нас двоих у тараканов нет шансов, – успокоил он, гладя меня по спине. В ответ я лишь теснее прижалась к нему.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату зашел беспокойно дышащий Питер.

– О, привет, Саммер. Можно к вам? – осведомился он. Я разрешила, в то время как Габриэль запретил. – Пожалуйста, там… и он огромный! – Питер показал руками в воздухе примерно взрослого сенбернара.

– Извини, здесь больше нет места, – заявил Габриэль и лег так, чтобы занять остаток кровати.

– Но…

– Вон!

– Плохая карма, Блейзон. Плохая карма! – обиженно ответил Питер. Мне было его невероятно жаль, но, прежде чем я успела что-то сказать, он уже вернулся в свою комнату.

Мы еще некоторое время слышали, как он ругается, потом стало тихо. Я испуганно посмотрела на Габриэля.

– Его съел таракан?

– С тобой все в порядке, Питер? – крикнул Габриэль, и его голос звучал при этом немного виновато.

– Я в зеленой зоне. Только… эээ… эти твари окружили меня. Я переночую в шкафу и буду надеяться, что они уберутся до завтрашнего утра.

– Звучит неплохо, – заметил Габриэль, прежде чем Питер снова успел спросить, может ли он переночевать с нами.

– Не должны ли мы?..

Я села, но Габриэль снова обнял меня и проворчал:

– Мы не должны ничего, кроме как спать. Завтра у нас много дел.

Его руки держали меня. Крепко, тепло и чудесно. Мое сердце начало биться быстрее. Во рту пересохло, и вдруг я вздрогнула, но не от страха, а совсем по другим причинам.

– Спасибо за сегодняшний день, – произнесла я, чтобы заполнить тишину между нами.

Габриэль немного отстранился, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся.

– С удовольствием. Тебе понравилось?

– Очень.

– Хорошо.

– Габриэль?

– Да?

– Не мог бы ты спеть для меня что-нибудь еще?

– Зачем? – мягко спросил он, переплетая наши пальцы.

Я сглотнула и посмотрела в его серые глаза.

– Твой голос – самое прекрасное, что я слышала. Не знаю, замечал ли когда-нибудь это, но ты попадаешь в каждую ноту. Каждую. Идеально. В твоем присутствии у меня такое ощущение, что больше не нужно закрывать уши и можно наконец расслабиться.

Я пожала плечами, инстинктивно ожидая легкомысленного ответа или того, что он высоким голосом затянет песню Барби. Вместо этого в его глазах появилость столько теплоты, что радужная оболочка заблестела жидким серебром, когда он снова с любовью обнял меня.

– Это самый прекрасный комплимент, который я когда-либо получал, Саммер Прайс, – прошептал он, положив подбородок на мою голову, и начал медленно поглаживать мою спину.

Я вздрогнула и глубоко вдохнула его запах. Не знаю, как долго мы лежали и просто касались друг друга. Нежно, почти застенчиво. Столько эмоций до этого бушевало между нами, и большинство из них были громкими, дикими и нервными. Но сейчас все происходило совершенно иначе, и я заметила, как сильно наслаждаюсь присутствием Габриэля. Как невероятно хорошо чувствовать его рядом. И когда Габриэль откашлялся и начал петь, мой мир на это короткое мгновение стал идеальным.

27

– Это Universal Studios?

Озадаченная, я блуждала взглядом по площадке, полной залов, окрашенных в бежевый цвет, между которыми неустанно сновали туда-сюда люди на гольф-картах. Мы сели в такой же, и нас везли в студию B, где должен был состояться фестиваль «Зажигай». Здесь он будет самым маленьким из всех, но самым дорогим и эксклюзивным. Не будет толпы людей, которые целыми днями пьют дешевое пиво и празднуют. Нет, здесь самые сливки общества пройдут по красной ковровой дорожке, а затем будут потягивать коктейли, подавая себя, как самое большое шоу.

Все это казалось немного подозрительным, но поскольку Голливуд являлся крупнейшим спонсором фестиваля он, очевидно, мог себе это позволить. Я молчала. Габриэль рядом со мной вел себя так же свободно, как обычно, но по легкому напряжению плеч я поняла, что он нервничает. Хоть этот фестиваль и станет самым маленьким, здесь будет решаться, какой из новичков в конечном счете достаточно интересен, чтобы проспонсировать его европейское турне. Потому что решающее значение имеют не только количество слушателей, но и голоса экспертов, а те по большей части находились в Голливуде. Здесь музыкальные продюсеры Sony будут слушать и решать, кто лучше всего вписывается в их программу.