Ритмы истории

Период 1741–1825 гг. демонстрирует нам пример «патернализма» или, выражаясь языком ХХ в., «оттепели». Как и во времена Хрущева, здесь есть свои «заморозки» и бунтовские взрывы (в этом проявляются и сменяющие друг друга стадии), но в целом критерии периода выдерживаются. «Равновесие» — 1825–1855 гг. — Россия Николая I. Уже заметно ускорение развития страны в XIX в. «Конфронтация» — 1855–1881 гг. — время «Великих реформ» и народнического терроризма. Затем следует «нормализация» Александра III (1881–1894 гг.), недолговечная «интеграция» в начале правления Николая II (1894–1899 гг.), сменившаяся также непродолжительным политическим, социальным и экономическим «синтезом» (1899–1904 гг.). И, наконец, импульс — «осенняя весна» 1904 г., завершившаяся Кровавым воскресеньем — грань новой эпохи — эпохи революций (1905–1921 гг.). Резкое ускорение развития России после реформ Александра II — яркий пример догоняющего развития, которое создает непрочную социальную структуру, подверженную «великим потрясениям», которые и постигли Россию в начале ХХ в.[11]

Как мы заметили, смена указанных периодов в прошлые века — исключительная особенность России. Обратимся к какой–нибудь другой стране. Например, к истории Франции. Смута Религиозных войн в их наиболее острый период 1572–1594 гг. — затянувшийся «импульс», завершение предыдущей эпохи. Затем «формирование» в правление Генриха IV (1594–1610 гг.). Франции удалось миновать период «реакции» в эту эпоху и сразу перейти к «патернализму» (1610–1624 гг.). Кстати, это время дворцовых интриг и неустойчивого абсолютизма очень напоминает Россию второй половины XVIII в. Но Франция быстрее перешла к «равновесию» времени кардинала Ришелье. Таким образом, стадиально лейтенант мушкетеров д'Артаньян — «современник» Печорина. Несмотря на разницу костюмов, условия жизни дворянства обоих периодов близки. Их волнуют прежде всего служба, дуэли, долги и романтические приключения от скуки. Но стоит сравнить д'Артаньяна с русским дворянином ХVII в., и контраст бросится в глаза.

Между тем «равновесие» сменяется «конфронтацией» 1643–1652 гг., наиболее яркая часть которой известна под названием «Фронда». Все аксессуары «конфронтации» здесь налицо — и баррикады, и восставшие толпы, и жаркая борьба группировок элиты (как не сравнить и с недавней историей нашей страны). Но затем наступает «нормализация» — у власти утверждается «Король Солнце» Людовик ХIV.[12] При всем кажущемся блеске, его режим неустойчив («нормализация» — это не «равновесие») — не даром Людовика хоронили в тайне от подданных. Затем следует «интеграция» времен Людовика ХV и «синтез» Людовика ХVI. Чтобы понять разницу времен правления трех последних Людовиков, имеет смысл взглянуть на характеристики трех последних периодов. А дальше, как и в России — импульс (1788–1789) и эпоха революций и капитализма (1789–1936). Круг замкнулся. (Для экономии места мы опускаем разбор аналогичных периодов упомянутой выше Британии и десятков других стран от США до Кореи. В настоящее время автор располагает соответствующим материалом в отношении большинства стран мира).

Так что же — история во всех странах однообразно движется по кругу? Вряд ли. Не случайно мы обращали внимание на особенности эпох. Одни и те же комбинации разыгрываются не только в разных вариациях, но даже на разных «шахматных досках». Череда периодов абсолютистской эпохи проходит, и наступает эпоха революций и «капитализма». Проходит череда периодов этой новой эпохи — и неизбежно наступает время индустриальной этакратии («социального государства»). Когда закончится череда ее периодов, наступит новая эпоха. Сам порядок смены этих эпох тоже наводит на размышления. Относительно равновесная эпоха абсолютизма сменяется конфронтационной эпохой революций, а затем наступает новый Порядок, хотя и более хрупкий, чем система абсолютистского общества. Это Вам ничего не напоминает? «Равновесие» — «Конфронтация» — «Нормализация». Если проследить эту цепочку в глубь веков, можно без труда обнаружить феодальный патерналистский строй. Внимательный читатель уже понял, к чему я клоню, а посему зайдем с другой стороны.

МЕЖДУ МАРКСОМ И ТОЙНБИ