Ритуал

– Безумно! – прошептал я.

Она прыснула, склонив голову набок, приглашая меня следовать за ней. Губы приоткрыты, грудь вздымается часто и возбужденно. Пальцы оказались в моей ладони, жадные, властные, чуткие. Ощущение чувственного опьянения поглотило меня. Амулет полетел на берег. Ленивая река, луна, звезды, облака, склонившиеся над водой ивы и сама ночь отдали нам взаймы всю свою нежность, но ее все было мало. А потом стало так хорошо, как бывает только в такую ночь и только между двумя огненными сердцами. За седьмые небеса, выше и выше, туда, где уже нет ни одиночества, ни разделенности.

– А знаешь, ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами, – сказала она. – Вот возьми Сашку, например. Он особенно не церемонится. Но знает, как сделать приятно. Назовет как-нибудь ласково. Солнышко там, кися, золотце.

– Думаешь, он это искренне? Ну, я не знаю, конечно. Но что я могу поделать, если ты для меня не кися и не рыба, а Танечка, любимая, которую просто не с чем сравнить?

– Правда?

– Конечно.

Мы лежали на Таниной накидке под едва шевелящимися от ветерка ветвями ивы, слегка замерзшие, уставшие, но бесконечно счастливые. Она распласталась у меня на груди, я перебирал пальцами ее волосы.

– А ты правда убил того каннибала?

– Угу. Хотя нет, не убил, а только ошпарил. Но это у него отбило охоту похищать девушек.

– Слушай, странно, ты здесь такие вещи вытворяешь, прямо как супермен. А дома все из себя тихоню строишь.

– А ты – холодную циничную… ну ладно, опустим.

Таня почему-то избегала называть вещи по-здешнему. Земля была для нее – «дома», а Навь – «здесь». Хотя мне так даже больше нравилось.

Я пошарил под единственной уцелевшей повязкой на своем многострадальном теле. Борозды над виском снова стали кровоточить. Из-под ткани я извлек вещь, о которой, в общем-то, успел забыть.

– Держи. Это тебе от меня подарок.

Я надел ей на палец перстень, позаимствованный в саркофаге Индры, и получил взамен порцию благодарностей.

Естественно, я счел лучшим не распространяться, как он оказался в моем распоряжении.

– Сереж, а ты все это делал сегодня ради меня?

– А то ради кого же? Хотя и для себя тоже. Но о тебе я всегда помнил.

– Даже когда тебя свиноголовая девушка искушала?

Мне захотелось просочиться в почву. Нашел, козел, кому этот эпизод рассказывать! Никакого секрета нельзя доверить, друг называется.

– Она с нормальной головой была. Это ее хозяин был похож на Пятачка. Но ничего из их затеи не вышло. Те барышни тебе не конкурентки. Ты гораздо лучше. И как ты только могла подумать, что я на них повелся?

Энигма ехидно усмехнулась. Не поверила. Где там мой амулет? Я взял его в руку и едва не отбросил снова – такой он был горячий.

«Фу! – сказал он. – С твоей стороны крайне неосмотрительно было со мной так поступать. Мало ли что могло случиться, а меня рядом нет, подсказать, оберечь некому. В общем, считай, что я обиделся».

«На обиженных воду возят. – Я отложил его в сторону, чтобы не умничал. – Заклятие на мою голову.».

– А чем я тебе больше всего нравлюсь? – спросила Татьяна.

Неуемное женское желание нравиться! Даже если жить осталось с гулькин нос. Впрочем, возможно, эта перспектива женщин радует даже больше, чем гарантированная старость со всеми присущими ей изменениями в облике.

– Честно?

– А как же!

– Тем, что у тебя внешность красивой стервы, а внутри ты совсем не такая.

Молчание.

– Знаешь, это, наверное, лучший комплимент, который я слышала в своей жизни, – сказала Таня после раздумья.

Я решил ее слова не комментировать. Энигма есть Энигма. Впрочем, в дураках окажется тот, кто будет утверждать, что разгадал все женские загадки.

– Интересно, а почему мы дома так по-глупому себя ведем?

– Правда, хочешь послушать?

– Да.

– Обещаешь не обижаться?

– Честное слово, не буду.

И я затянул свой длинный нравоучительный монолог:

– Во-первых, меня донимают твои постоянные рассказы о том, как на тебя кто-то посмотрел и что он при этом сказал, с явными намеками на то, что я, мол, такая раскрасавица, у меня куча поклонников, так что сиди и не вякай, если чем недоволен. Мне для того, чтобы чувствовать, что я чего-то стою, не обязательно так самоутверждаться за счет другого человека. А уж будь уверена, мне тоже можно было бы немало тебе попортить нервы пересказами всяких эпизодов. Во-вторых, бесят твои взгляды на жизнь. На эти проклятые деньги, которых всегда нет. Раздражают твои подруги, которые суют свой нос туда, куда их не просят, по-черному завидуют тебе за глаза либо вслух жалеют, если тебе не везет, на самом деле испытывая удовольствие. Советы твоих родителей. Которые сами никогда не были счастливы, но хотят, чтобы их дети жили точно так же, как они. Чтобы все как у людей. Неужели ты и вправду этого хочешь? Жить и умереть, как все?

Я ждал ответа. Еще двое суток назад она нашла бы кучу возражений. Просто из противоречия. Но сейчас она молчала, как будто позабыв все свои веские доводы.

– А в-третьих? – не выдержала она.