Ritual_2014

 Валежник хрустел под ногами, разлетаясь на куски. Раздвигаемые ветки хлестали идущих сзади. Споткнувшись, Фил свалился в крапиву, но безропотно поднялся на ноги и бросился догонять остальных, которые к тому моменту уже практически бежали. Они двигались, сгорбившись, опустив головы. Несмотря на бьющие по лицам ветви и развязавшиеся шнурки, они продолжали путь. Пока на крошечной полянке Хатч вдруг не остановился. Он вздохнул и уперся руками в колени. Здесь слой сухостоя и гнилых листьев был не таким глубоким, и колючки больше не лезли под одежду.

 Люк заговорил впервые с того момента, как они наткнулись на мертвое животное. Он задыхался, но все равно сумел засунуть в рот сигарету. Вот только прикурить ему ее никак не удавалось. Лишь после четвертой попытки, он выпустил, наконец, из ноздрей дым. - Думаю, это охотник.

 - Здесь нельзя охотиться, - возразил Хатч.

 - Тогда фермер.

 - Но зачем закидывать на дерево? - снова спросил Дом.

 Хатч снял рюкзак. - Кто знает. В этом природном парке никто ничего не выращивает. Это дикая местность. В том то все и дело. Можно мне сигаретку?

 Люк вытер глаза. По его щекам текли слезы. Частицы порошкообразной коры проникли под веки. - Это убитый волком лось или олень. А потом... что-то закинуло его на дерево. Он бросил пачкой "Кэмела" в Хатча.

 Тот поднял ее с земли.

 Фил нахмурился, уставившись себе под ноги. - В лесу есть смотрители. Рейнджеры. Они бы...

 Хатч пожал плечами и закурил. - Не удивлюсь, если мы первые люди в этих краях. Серьезно. Только подумайте, насколько огромен этот лес. Двадцать семь тысяч квадратных километров. Большинство из них - нетронутая природа. Сойдя с последней тропы, мы прошли минимум пять километров, и вряд ли здесь ступала нога человека.

 Люк выдохнул дым и продолжил: - Медведь. Может, медведь его туда закинул. Чтобы никто его не съел. В смысле, на земле.

 Хатч посмотрел на кончик сигареты и нахмурился. - Может быть. А в Швеции они большие?

 Дом и Фил присели. Фил закатал рукав до локтя, обнажив пухлое белое предплечье. - Я уже весь исцарапался.

 Лицо Дома было белого цвета. Даже губы. - Хатч! Я засуну эту карту в твою бесполезную йоркширскую задницу. - Он часто разговаривал с Хатчем в подобном стиле. Люк всегда удивлялся этим вспышкам вербального насилия. Но в этих перепалках не было подлинной ненависти, только фамильярность. Это означало, что у Дома с Хатчем были теперь более близкие отношения, чем у него. А он всегда считал Хатча своим лучшим другом. Поэтому дружба Хатча и Дома вызывала в нем жгучую ревность. Все они знали друг друга уже пятнадцать лет, но Дом и Хатч были столь же близки, как и во времена учебы в университете. Даже спали в одной палатке. При такой расстановке и Люк и Фил чувствовали себя обделенными. Люку казалось, что Фил чувствует себя точно так же. Даже если в этом невозможно было признаться, обойдясь без взаимных оскорблений.

 Дом стянул с ноги ботинок. - Устроил нам праздник, мудак. Мы заблудились. У тебя же ни малейшего понятия нет, где мы находимся, верно, фрукт наструганный?

 - Остуди свои ботинки, Дом. Двинем туда. - Хатч указал в том направлении, куда они пробирались.- Ты будешь есть горячую фасоль с колбасой на берегу реки. Там сейчас натягивает палатку и разводит костер квартет шведских красоток. Так что расслабься.

 Фил хохотнул. Люк улыбнулся. Дом неохотно присоединился к ним, но уже через несколько секунд искренне хохотал. Смеялись все. Над самими собой, над своими страхами, над тем существом на дереве. Смех помог им отстраниться от всего этого, он был им необходим.

3

 Реку они так и не нашли, а аппетитная мечта о шведских девушках и горячей фасоли с колбасой померкла, как сентябрьский свет, а потом и вовсе исчезла вместе с надеждой выйти из леса в тот же день.

 Пока трое из них сидели на корточках в тишине - Люк в стороне от Дома и Фила, поедавших энергетические батончики - Хатч снова уставился на карту, наверное, уже в пятый раз за последний час. Он прочертил грязным пальцем намеченный короткий путь между тропой Сорстубба, с которой они сошли в полдень, и тропой у реки. Снова сглотнул паническую дрожь, появившуюся в горле с наступлением сумерек.

 Еще утром он мог точно указать на карте их местонахождение. И когда они были в Елливаре, и когда были в округе Норрботтен. Но к концу дня, когда проглядывающее сквозь верхушки деревьев небо начало темнеть, он уже не был уверен, в какой точке разделяющего две тропы леса они находятся. Выбирая этот маршрут, он не ожидал такого количества оврагов и непроходимых зарослей.

 Ерунда какая-то. Они даже приблизительно не следовали выбранному курсу. Чувство, что они движутся в верном направлении, покинуло его уже более двух часов назад. Как будто лес вел их. Нужно было идти на юго-запад, но когда они углубились лес на четыре километра, их словно стало тянуть на запад, а иногда даже на север. Они могли продвигаться лишь через редкие заросли, и там, где между древних деревьев открывался проход, поэтому долгое время шли в неверном направлении. Он должен был это учесть. Вот, дерьмо!