Ритуал

— Она заманивает нас прямиком в ловушку, — неуверенно предположил один крестьянин из Амуретты. — Мы пойдем за ней, а где-нибудь в лесу она нас по одному сцапает. — Он отступил на пару шагов. — Никто меня не заставит последовать за этим демоном, пока с нами не будет священника, который защитил бы нас от ее богомерзкого колдовства.

— Соберитесь с духом, мсье, — укорил его Малески, который сам заметно побледнел как плотно. Тем не менее, он постарался воодушевить случайных соратников: — У нас с мсье Шастелем с собой мушкеты и достаточно опыта, чтобы дать отпор твари. А мсье Дени состоит на службе у опытного охотника Данневаля. — Он поискал глазами парнишку, но нигде не смог его обнаружить. — Мсье Дени?

Тут один крестьянин ткнул пальцем вправо.

— Вон он бежит! Он следует за собаками! Они держат на Марсиллак!

— Будь проклято его нетерпение!

Мокрый от пота и изнемогающий от жажды, Жан собрал последние силы, чтобы броситься за молодым человеком, который в своей жажде мести перестал обращать внимание на товарищей по охоте. В одиночку он станет жертвой луп-гару скорее, чем былинка сломается под сапогом.

И все еще никто из мужчин Амуретты и Мальзье не решался последовать за ними. Необдуманные слова о колдовстве, которым якобы владеет бестия, напугали всех. Гнев на подлые убийства уже не затмевал прочих их чувств.

Малески смахнул со лба пот, капавший ему в глаза. Темные пятна на спине, на груди и под мышками кафтана свидетельствовали, что молдаванин почти совсем обессилел. Но он и не думал сдаваться и посмотрел вслед Жану и Жаку.

— Вдвоем им с бестией не справиться! — обратился он к толпе, пробежал пару шагов и еще раз обернулся. — Чего вы ждете? Если мы сегодня ее не поймаем, завтра она снова начнет убивать, и тогда это будет кто-то из ваших детей!

Он разжигал самые худшие их страхи, и действительно первые несколько человек вновь пустились рысцой. Но слишком много времени потребовалось, чтобы вся толпа пришла в движение. Прищурившись, Малески всматривался вдаль. Лесник и парнишка достигли березового леса и вот уже скрылись за первыми деревьями.

Жан задыхался от бега, легкие у него горели, и колотье в боку однозначно давало понять, что его стариковские ноги не слишком долго выдержат темп молодого Жака Дени. Парнишка бежал среди деревьев шагах в пятидесяти впереди лесника, практически летел через редкий лесок, и казалось, ничто не остановит его бега.

— Погоди! — крикнул Жан. — Ты превратишься в легкую добычу!

Но Жак его не слышал.

«Кто появится перед нами? — вот какой вопрос непрестанно бился в голове у Жана Шастеля. — Пьер или истинная бестия?»

Возможно, спасение его сыновей близко так, как не бывало ни разу за последние месяцы.

И тут ему вспомнились слова палача. Серебряные пули! Он не зарядил серебряные пули! Все его тело обдало жаром, и, тем не менее, он — насколько удалось в горячке мучительной погони — принудил себя образумиться. Жан вспомнил первую встречу с оборотнем в Виварэ, когда Антуан обезглавил луп-гару, выстрелив в него из мушкета. Нет, в серебре он не нуждается, если только сумеет одним выстрелом начисто снести череп твари с ее безобразного тела.

Лес поредел. Сквозь деревья Шастель уже различал в отдалении немудреные крестьянские домишки, к которым, по всей видимости, направлялась бестия, чтобы разорвать следующего ребенка.

Оставив позади лесок, Жан, задыхаясь, выскочил на луг и остановился в высокой траве, покачивающейся на теплом майском ветерке. Жак был уже на пол пути к деревне, вокруг него кружили собаки. Звенели женские крики.

— Жак! — выдавил Жан. — Подожди же…

И вдруг из травы рядом с молодым человеком встала бестия и прыгнула на него.

В этот момент Жаком Дени руководила ненависть. Вместо того чтобы спасаться бегством, он увернулся и ткнул ее штыком.

Впившийся в плечо клинок едва ли помешал бестии, которая, фыркая и ворча, бросилась на врага и повалила его наземь.

Волкодавы с лаем носились вокруг дерущихся, но в схватку не вступали — очевидно, Данневали натаскали их так, чтобы те загоняли добычу, но не нападали на нее, а сейчас это грозило обернуться погибелью для молодого Дени.

Жан поднял мушкет наизготовку и подбежал поближе, надеясь, что сможет спустить курок, но человек и бестия схватились в смертельной схватке, катались по земле, и выстрелить было невозможно. Несколько в стороне, в примятой и окровавленной траве, лежала тяжело раненная молодая женщина. Глаза у нее были широко раскрыты, и она орала, не переставая. Невзирая на преследование, бестия снова нанесла удар.

— Держись!

Он приладил штык под дуло мушкета и ударил им луп-гару, который с воем отпрыгнул и уставился на лесника горящими глазами. Для Жана не осталось больше сомнений: перед ним был не его сын Пьер, а истинная зачинщица всего зла.

— Ага, узнала меня? — тихо спросил он и закрыл своим телом Жака, которому удалось увернуться в схватке от зубов и когтей. — Давай, напади на меня, адская тварь, чтоб я снес тебе голову с плеч.