Ритуал хладных сердец (СИ)

Когда стрелки часов перешагнули час ночи, а музыка на площади стала заметно тише и спокойней, вдалеке раздался вой сирен. Сперва никто не обратил на это внимание, все жители были уверены - что-то произошло в городе. Но спустя несколько минут в их поселок въехало две патрульные машины и скорая помощь. Никогда еще подобного не происходило в этом маленьком селеньи. Все конфликты они обычно решали внутри общины. Им даже скорую помощь обычно не приходилось вызывать, ведь местный фельдшер отлично справлялся с мелкими травмами и простудами, которые обычно тут случались. И только в случае крайней необходимости врач выписывал направление в городскую больницу. Пастырь сначала онемел от изумления, но очень скоро вышел из толпы узнать у офицеров о причинах такого визита. Но это не потребовалось, ведь среди толпы прошел изумленный шепот и взоры всех устремились в противоположную сторону. Маленькая фигурка, кутающаяся в старое покрывало, как раз вышла из дома главного проповедника. Узнать в этой дрожащей и грязной девушке Мию Девис, было почти невозможно. Но это была она. В какой-то момент покрывало, которым она прикрывалась, соскользнуло, и все увидели изорванное в лохмотья праздничное платье и множество ссадин и синяков на теле бедной девушки. Полицейские отгородили всех зевак, не давая приблизиться к потерпевшей, и провели девушку в карету скорой помощи. Тем временем, вторая патрульная машина проехала дальше и остановилась у школы. Спустя несколько мгновений двое полисменов вывели полуодетого юношу и самые зоркие увидели, что это был старший сын их пастыря — Престон Дилл. Парень возмущенно орал, вырывался и угрожал полиции. Пастырь поспешил к ним, пытаясь понять, что происходит. А когда юношу и его отца, наконец, увезли, оставшиеся полисмены допрашивали поочередно всю общину около часа…

Девушка, в который раз, механично отвечала женщине офицеру на ее вопросы пока врач не попросил их прерваться. Голова гудела от всего происходящего, а адреналин пробивал тело сильным ознобом. Затем была серия обследований, после которых ей, наконец, разрешили пойти в душ. Стоя под теплыми, тяжелыми каплями омывающими ее тело, она позволила горю захлестнуть и накрыть з головой. Только здесь, где она один на один с собой, можно было дать волю чувствам, что разрывали изнутри. Что же будет дальше? Она никогда не планировала свое будущее на много лет вперед, но знала, верила, что ее жизнь будет размеренной и счастливой… Но сейчас в ее душе поселилась глухая обреченность — ничего хорошего ее больше не ждет. Это конец. Один вечер перечеркнул всю ее жизнь. Про образование можно забыть, родители теперь никогда не отпустят ее в колледж. А если она встретит парня, который полюбит ее даже такую, ей никогда не разрешат выйти за него замуж. Все, на что она теперь может рассчитывать - стать когда-то пятой-седьмой или десятой женой-наложницей для одного из проповедников. Она посмотрела на свои руки, грудь, живот, бедра… Грязь… Прилипшая, зловонная и въевшаяся в ее кожу! Девушка начала тереть мочалкой вновь и вновь, сильнее, и еще, до красноты, до боли и раздражения. Тело начало саднить от этой пытки, но внутри стало немножечко легче. Спустя вечность она, наконец, вернулась в палату. Таблетка успокоительного - и девушка погрузилась в тяжелый сон без сновидений.

Проснулась Мия когда за окном уже был день. Но несмотря на позднее время, проснулась она не по своей воле, а от того, что кто-то ругался у нее в палате. Не поворачивая к ним голову и не выдавая свое пробуждение, она слушала разговор врача со своими родителями:

— Мы хотим забрать ее домой сегодня же! — голос отца был глух и строг.

— Это невозможно. Мы должны сделать еще некоторые обследования, затем с ней будут беседовать наши психологи, социальные работники и вполне вероятно, что полиция захочет взять еще раз показания.

— Зачем это? Мы не желаем распространяться ни о чем. Ей необходим покой, и лучше всего будет, если мы ее заберем, - парировал голос мамы.

— В чем причина такого решения? — поинтересовался врач. Ответил ему снова отец:

— По нашим правилам девушки не имеют право покидать общину надолго, без веской на то причины. Если бы она была ранена или больна…

— Ваши правила никак не могут перевесить законы нашей страны, сэр. И по закону она будет находиться здесь, пока у нас не исчезнут опасения по поводу ее физического и психического здоровья, — тон и слова доктора явно не пришлись по вкусу родителям.

— Мы не станем подписывать ваши назначения. Они необоснованные и аморальные, — зло бросил отец.

— Что вас так возмутило? Успокоительное или обезболивающие? — непонимающе осведомился врач.

На этот раз вмешалась мама девушки:

— Вы прекрасно понимаете, о чем мы говорим… Об убийстве!

— Каком еще убийстве? — совсем опешил медработник.

— Ребенка!

— Какого ребенка? — окончательно запутался врач.

— Ее ребенка! Нам дали бумаги на подпись о прерывание беременности! — возмущенно сказала женщина.