Ритуал (ЛП)

Не получилось. Попытался прыгать, но тут же рухнул на пол, ударившись плечом. Выругался про себя, лежа на деревянном полу, вниз лицом. Подождал, когда пройдет потливость. Ему казалось, что на лестнице вот-вот раздадутся шаги, и кто-нибудь ворвется в комнату, посмотреть, что происходит.

Но никто не пришел. Он пошевелил пальцами ног. Еще на месте. Мрачно ухмыльнулся.

Лежа на боку, совершенно голый, он подполз к окну. Поднялся на ноги, опираясь спиной о стену. Снова весь грязный, выпрямился и, развернувшись, выглянул в окно.

«Блад Френзи» не бездействовали. Примерно в двадцати футах от опушки леса был возведен большой костер. На этот раз гораздо дальше от дома. Суртр засовывала в его основание маленькие ветки хвороста. У ее ног стояла красная пластмассовая канистра с бензином. Рядом с костром была вырыта яма — опора для большого креста, грубо сколоченного из двух толстых старых досок.

Фенрис и Локи принялись устанавливать крест в вырытую в дерне яму. Они вставляли распятие верхней частью вниз.

Фенрис что-то крикнул Суртр, та повернула к нему жутко накрашенное лицо и улыбнулась. На этот раз она нарисовала вокруг носа и рта больше кровавых подтеков, чем обычно. Она снова была голая, ее длинные черные волосы ниспадали на кремового цвета плечи. Подняв из травы маленькую серебристую фотокамеру, она пошла фотографировать Локи и Фенриса, позировавших на фоне перевернутого распятия. Словно это было для них частью какой-то игры. Подобное легкомысленное отношение к его смерти вызвало у Люка внезапную вспышку ярости.

Потом, увидев одинокий черный крест, стоявший чуть косо на фоне темного неба, он ощутил такую слабость, что сполз на пол и стал раскачиваться из стороны в сторону.

62

Когда Люка забирали из комнаты, на нем не было ничего кроме хомутов на запястьях и лодыжках. Локи и Фенрис были пьяные и неуклюжие.

Он не сопротивлялся, когда его проталкивали сквозь узкий проход, а потом тащили по тесной, неустойчивой лестнице вниз, потому что не хотел, чтобы его уронили. Риск свалиться с трехфутовой высоты и неспособность самостоятельно избегать острых кромок и углов заставляли его нервничать.

Лишь когда его вытащили из дома на холодный сырой воздух, под почерневшее небо, он оказал сопротивление. Оказавшись на небольшой поляне, в угловатой тени старого черного дома, Люк резко выдернул ноги из рук Фенриса, поддерживавшего его, словно свернутый ковер. Потом вывернулся из длинных белых ручищ Локи, и тут же упал вниз лицом на мокрую траву.

Подтянув под себя колени, попытался встать и тут же рухнул на бок. В холодной сырой траве он на секунду замер, обдумывая свой следующий шаг.

Фенрис громко рассмеялся, его тонкий смех растворился в сумерках.

— Куда ты пойдешь, Люк? — задумчиво спросил Локи, тяжело дыша.

Большой костер потрескивал и плевался искрами, выбрасывая оранжевые языки пламени высоко в небо. Снопы горящих пористых листьев поднимались с потоками горячего воздуха вверх, скручиваясь и уменьшаясь до размеров красных светящихся точек.

Звучала яростная музыка. Земля приглушала звук, но силы этого какофонического скрежета хватало, чтобы достичь холодного темного леса и ушей того, что ползало по этой страшной черной земле.

К перилам крыльца было прислонено ружье, возможно на тот случай, если Один не сумеет отличить жертву от избранных. В тени крыльца на маленьком деревянном стуле сидела старуха, и наблюдала за Люком. В черных глазах на бесстрастном лице отражались отблески костра.

Чтобы повесить его на крест, им придется разрезать нейлоновые хомуты на запястьях. И это будет его последний шанс. Люк набрал полные легкие воздуха и содрогнулся всем телом. Он изо всех сил пытался сдержать позывы мочевого пузыря, но не смог. Теплая, как сама жизнь, жидкость хлынула из него, орошая тело.

Темнеющее распятие выглядело каким-то тонким и хрупким. Интересно, выдержит ли оно его вес? Какой абсурдной и банальной будет его смерть на этом покосившемся перевернутом кресте.

— О, боже, — невольно воскликнул Люк, подумав о длинных гвоздях и молотке в тонких татуированных руках Фенриса.

Но рядом с распятьем он увидел мотки старой волокнистой веревки, похожей на бельевую, и с облегчением понял, что они приготовлены для него.

На фоне темнеющих деревьев, погружающихся во мрак древних корней и зарослей папоротника, символ перевернутого креста выглядел как-то чересчур наивно. Как реквизит из дешевого фильма ужасов с плохо загримированными, бездарными актерами. Как фальшивый артефакт, приобретший незаслуженный культовый статус и разочаровавший, когда правда вскрылась. Разве можно так умирать? Это было бы смешно, если б не было так грустно.

— Теперь, Люк, ты никуда не убежишь, — сказал Локи, отдышавшись. — Ноги у тебя будут связаны. Поэтому тебе не скрыться. Если будешь сопротивляться, нам придется… э….

— Выбить из тебя все дерьмо, — взвизгнул Фенрис.

— Ну, как то так, — согласился Локи. — Но что я могу сделать для тебя, так это дать выпить напоследок, мой друг.