Ритуальное цареубийство – правда или вымысел?

Однако в «Интервью по письмам читателей», опубликованном в книге «Переписка на исторические темы» (Политиздат, 1989), доктор исторических наук Г. Иоффе сообщает другие факты. А именно: речь идет не о заседании ВЦИК, а о заседании Президиума ВЦИК, притом состоявшемся не 18 августа, а 18 июля 1918 года, что не расходится с нашими данными, а подтверждает их. А ВЦИК в тот день не заседал. Все решил единолично Свердлов в узком кругу приближенных (три-четыре человека). Об этом не знал даже шеф ВЧК Феликс Дзержинский. Перебежчик В.Н. Орлов вспоминал: «В июле 1918 года, когда я опрашивал агентов в здании ЧК, посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: “Опять они действуют, не посоветовавшись со мной!" — бросился из комнаты. Что случилось? Вся ЧК была взбудоражена. Крики, возгласы, звонки слились в единый гвалт! Дзержинский поспешил в Кремль. Что же, ради всего святого, случилось? На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самостоятельно, по указанию Свердлова и кого-то из высших бонз в Центральном Комитете коммунистической партии! По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном Трибунале и Кремле, решение об убийстве было принято и реализовано властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их перед свершившимся фактом». (Орлов В. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М.: Современник, 1998. С. 60–61.)

Следствие уже в наше время установило, что летом 1918 г. в ответ на запрос датской газеты National Tidende по поводу слухов о казни Николая II (текст был такой: «Lenin. Member of the Government. Msk. Rumour here going, that the exczar has been murdered. Kindly wire facts. National Tidende» — «Ленину. Члену правительства. Москва. Здесь ходят слухи, что бывший царь убит. Пожалуйста, сообщите факты. Национал Тиденде») Ленин ответил телеграммой, в которой опровергает эти слухи, «распространяемые капиталистической прессой», как совершенно беспочвенные. Телеграмма за подписью Ленина была отправлена днём 1 б июля 1918 года, то есть за несколько часов до расстрела царской семьи в ночь с 16-го на 17-е июля. Правда, телеграмма не ушла. На ней пометка: «Отсутствует связь». (В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1981–1922 гг. М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). 2000. С. 243.)

«Из той телеграммы могут следовать только два вывода. Либо в последний момент Ленину стало известно о готовившемся расстреле, а это значит, что окончательной договорённости Москвы и Екатеринбурга не существовало. Либо (если верить пометке на телеграмме по поводу связи) председатель Совнаркома невероятным и бездарным образом “подставлялся” этой самой капиталистической прессе, поскольку, по утверждению некоторых авторов, всего лишь через несколько часов он, Ленин, дал санкцию на расстрел царской семьи!» (Иоффе Г. «Филиппов суд». По чьему распоряжению была расстреляна царская семья? // Наука и жизнь. 2010, № 8)

Любопытно проследить и за тем, как от своей осведомленности о екатеринбургском злодействе всячески отмежевывался Лейба Троцкий (Бронштейн), хотя уже сама по себе командировка Берзина в Екатеринбург незадолго до цареубийства говорит о его полной осведомленности о происходившем в Ипатьевском доме.

В апреле 1935 года Троцкий записал в своём дневнике:

«Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья… Либералы склонялись как будто к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это неверно. Постановление было вынесено в Москве… Расскажу здесь, что помню… Мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

— Да, а где царь?

— Кончено, — ответил он, — расстреляли.

— А семья где?

— И семья с ним. Все! — ответил Свердлов. — А что?

Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.

— А кто решал? — спросил я.

— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя нам оставлять им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях…» (Троцкий Л. Дневники и письма. М., 1994. С. 117–118).

«Это воспоминание Троцкого не может не вызвать удивления, — замечает Г. Иоффе. — Как мог он спрашивать у Свердлова, “а где царь?”, если на том самом заседании Совнаркома 18 июля, на котором Свердлов сообщал о расстреле царя, он, Троцкий, присутствовал лично? Протокол заседания Совнаркома № 159 от 18 июля 1918 года, несомненно, подтверждает это. Ошибка в протоколе? Троцкого вписали в число присутствующих автоматически? Допустим. Но в биографии “Моя жизнь” он писал, что выехал из Москвы на фронт под Свияжск только 7 августа. Сообщение о расстреле Николая II появилось в газетах 20 июля. Как могло это пройти мимо Троцкого? Единственное, чего он не мог знать, — это о расстреле всей царской семьи.