Ритуальные грехи

Как оказалось, он способен на прощение. Может, сказались долгие годы пребывания в роли мессии. Он никогда не считал себя добряком и привык думать только о собственных нуждах.

В городке Коффинз Гроув очень немногие испытывали к нему мало-мальский интерес. Местные жители знали, что представлял из себя Джексон Берделл, но ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы помочь юному Люку. Да и зачем? Ведь он был отбросом, безродным сиротой, постоянно хамил старшим, при каждом удобном случае норовил что-нибудь стащить, и поэтому вполне заслуживал на хорошую порку.

Колтрейн старался за ним присматривать. Впрочем, как и милейший Лерой, познакомивший Люка с радостями секса, когда мальчишке стукнуло пятнадцать лет. Были и другие, которым тоже было до него дело, они тоже старались помочь, но, как правило, все заканчивалось пустопорожними разговорами, а Люк и дальше терпел побои.

А теперь он покидал проклятый городишко, пополнив местный бюджет кругленькой суммой, за счет которой можно было не только понизить горожанам налоги, но и позволить официантке Лорин вести довольно комфортабельный образ жизни.

Черт, он на самом деле поступил как самый настоящий спаситель, подумал Люк с кислой улыбкой. Он даже позволил старому шкоднику Лерою Пелтнеру получить неплохую прибыль. А ведь именно Лерой хотел отправить юного Люка в колонию для несовершеннолетних, когда тот спер сигареты из торгового центра Пелтнера. Лерой постоянно твердил, что Люк попадет в тюрьму. Днем раньше, днем позже — какая разница?

В Коффинз Гроув остался лишь один человек, который не смог воспользоваться добром, нажитым Люком нечестным путем. Злобная старуха никогда не увидит ни цента из его денег.

Люку нравилось, чтобы деньги находились под рукой, чтобы их можно было легко перемещать туда-обратно. В Швейцарии у него имелись многочисленные счета на предъявителя. Тайники неподалеку от рекреационного центра ломились от ценных бумаг и пачек стодолларовых купюр. У Кальвина были собственные тайники, которые Люк постоянно пополнял новыми запасами. Коротышка был единственным человеком, которому доверял Люк, кроме того, он считал Кальвина своим должником.

У Эстер Блессинг тоже было кое-что, принадлежавшее Люку. Она схоронила трех мужей, и все они, несомненно, с радостью покинули дорогую женушку. Гарри Блессинг торговал скобяными изделиями, и поговаривали, что он любит рассматривать фотографии с голыми детьми, из чего следовало, что он с женой — два сапога пара. Он еще здравствовал, когда Люк впервые за многие годы посетил Коффинз Гроув. Тогда ему показалось, что он поступает правильно, припрятав ценные бумаги стоимостью в двести тысяч долларов в подполье старого дома Эстер Блессинг.

Помня о пристрастии старухи к ежедневным уборкам, Люку пришлось соблюдать большую осторожность. Но с годами, во время тайных визитов в родной город, он убедился, что бумаги, спрятанные под домом, остаются нетронутыми, и каждый раз он добавлял еще и еще.

Вот и сегодня ночью, когда Люк посетил тайник, они лежали на том же самом месте. В темноте он слышал, как надрывается телевизор, но к его удивлению, передавали новости. Эстер никогда не слушала передач, требующих умственного напряжения. Телевизионные игры были ее обычным резвлечением, разве что она ожидала услышать какие-нибудь кровавые подробности.

Освещение тоже было непривычным. На верхних этажах царила кромешная тьма, хотя Люк прекрасно знал о том, что Эстер не любит гасить свет. Он заметил, что в спальне горит лампа, зато в ванной темно.

Прошло много лет, но Люк продолжал ненавидеть Эстер столь же страстно, как в детстве. В основном, из-за того, как та обращалась с его мамой, а вовсе не из-за страданий, которые испытал сам Люк. Он не предпринимал никаких шагов, опасаясь, что гнев настолько глубоко завладеет его чувствами, что он полностью потеряет над собой контроль. Ему становилось не по себе при мысли, что он может задушить старуху голыми руками. Он был уверен, что ему снова придется убить, хотя старался отрицать очевидное. Что с того, что он не хотел этого делать? Это должно было случиться еще один раз, и точка.

Поэтому, дабы не поддаться искушению, Люк старался избегать взрывоопасных ситуаций.

И все же в доме творилось нечто странное. Эстер имела обыкновение бродить по ночам, но ни в одном из окон не маячила ее сгорбленная фигура.

Люк легко пробрался внуть дома тем же путем, что и накануне вечером. Он молча передвигался по комнатам, мастерски лавируя среди множества безделушек и финтифлюшек, расставленных на бесчисленных столиках, комодах, шифоньерах и тумбочках.

Несмотря на шум телевизора, дом казался безнадежно мертвым. Бесшумно, словно призрак, Люк крался по комнатам, где Эстер щипала его, шлепала, и била. Он не обращал внимания на то, что его спина покрылась холодным потом.

Люк увидел, как она восседает на большой старой кровати, подложив под спину подушки. Он уже приготовился, чтобы исчезнуть, раствориться во мраке, когда кое-что необычное привлекло его внимание. Эстер не хрипела и не кашляла.