Ритуальные услуги

Я повертел в пальцах кусочек плотного картона, из которого следовало, что зовут моего случайного знакомого Астахов Евгений Григорьевич, а также то, что он генеральный директор. Где именно Астахов директорствует, указано не было.

Он глянул на часы, досадливо поморщился, повертел головой, выискивая кого-то в текущей мимо толпе, махнул рукой, поднялся, бросил на стол газету И откланялся, а я еще минут пять сидел за столиком — до тех пор, пока порыв сквозняка не шевельнул газетный лист, из-под которого выглянул уголок забытого Астаховым портмоне. Я раскрыл его. В боковом кармашке уютно устроилась карточка VISA. В основном отделении несколько купюр — наша пятисотка и две американские сотни.

— Хорошее начало хорошего летнего дня, — пробормотал я, засовывая бумажник. в задний карман джинсов.

5

С рекламы, вмонтированной в стеклянную стену троллейбусной остановки, окликнула роскошная рекламная девушка с, тугим, рвущимся на волю из узды крохотного купальника бюстом, левый ее глаз прикрыт — лукаво подмаргивая, она приглашала немедленно посетить пляжи Хургады и древние храмы Луксора. Проследив направление ее взгляда, я непроизвольно икнул: декорированный розовым мрамором вход в магазин, за прозрачными витринами которого разбредались по просторному залу полки, забитые стандартным набором продуктов, а над входом, в полукругом охватывающем вход зеленом пластике, полыхала пурпурная надпись:

КУРАРЕ

Продуктовый магазин

Еще месяц назад на этом месте прятался за плотно прикрытыми жалюзи витринами тот весьма специфический магазинчик «для взрослых», в котором торгуют гигантскими фаллоимитаторами, синтетическими вагинами и прочими забавными штучками, а впрочем, ничего удивительного в этой перемене нет, физиономии московских улиц меняются с поистине феноменальной быстротой, поскольку спрос, как известно, рождает предложение.

Выходит, жители этого квартала стали больше есть и меньше заниматься мастурбацией.

За стеклянной, в оправе белого пластика, дверью стоят пикантные запахи, сочащиеся от отдела, где на витрине млели удивительно аппетитные копчености. Сглотнув слюну, я направился к низким жестяным столикам, тянувшимся по левую руку от кассирш, сидящих спиной ко входу. Выбрав из трех вариантов самую узкую и по-детски трогательную спинку, я осторожно тронул девочку за плечо.

Она вздрогнула, обернулась и посмотрела испуганно: девочка, вчерашняя школьница — бледное лицо без тени косметики, губы бантиком и пустые, как и у всякого представителя выбравшего пепси поколения, глаза..

— Я в самом деле попал в продуктовый магазин «Кураре»?

— Да, — дежурно улыбнулась она. — А что?

— Да нет, ничего. Просто звучное у вас название.

Перед глазами тут же встала одна из картин другой жизни: дом, фасадом выходящий на железную дорогу, второе от угла окно на третьем этаже, под которым пышным цветом цветет Древо желаний — так Отар, друг по группе, в которую ты попал после восстановления в институте, называл эту липу, чья крона по весне распускалась нежно-розовым, с вкраплениями бледно-салатового и лазурного, цветом и смотрелась в компании прочих облезших, уныло нагих деревьев каким-то экзотическим растением.

Автором смелого ботанического эксперимента был Отар, жгучий грузин и красавец из породы писаных, он обладал буйным интимным темпераментом, просто не мог пропустить мимо ни одной юбки, и абсолютное большинство девочек, имевших неосторожность попасться ему на глаза, оказывались в конце концов в его постели, а трудился на этой ниве Отар столь вдохновенно, самозабвенно и с упорством поистине сатанинским — оставалось только поражаться его неуемной энергии, отходы же конвейерного производства — использованные презервативы — он по привычке швырял в форточку, несметное их количество оседало на ветвях стоящей под его окном липы, так что по весне, когда крона освобождалась от бремени талого снега, Древо желаний начинало вызывать смутные ассоциации с сакурой, в пору пышного расцвета сослепу забредшей в серую и бесцветную промозглую мартовскую Москву.

А впрочем, вспомнилась она исключительно потому, что Отарово древо соседствовало с одним занятным магазинчиком, и вы на пару потешались над полетом творческой фантазии какого-то торгового работника, которому пришло в голову назвать магазин для слепых нежным словом «Рассвет». Помнишь, частенько вы ходили к этому заведению, стояли под вывеской, состязались в изобретении названий прочих торговых точек, предназначенных для несчастных ущербных людей. Вариантов находилось масса, для глухих — «Звуки музыки», например. Безногим инвалидам предлагалось отовариваться в магазине «Легкая походка», паралитики приглашались в магазин «Спринт».

— Какое сегодня число? — спросил я.

— Тринадцатое. Говорят, несчастливый день. Хорошо еще, что не понедельник.

— Несчастливый? — Я прикинул в уме свой похоронный стаж. — Шампанское у вас есть?

— Конечно, — надула губки девочка, обидевшись. — У нас все есть. Вон там, в левом углу, белый шкаф с охлажденными напитками, видите?