Ритуальные услуги

Секьюрити глянул на водителя, наклонился, перекрестив быстрым взглядом салон, заметил меня, удивленно приподнял бровь, отшатнулся и неопределенно хмыкнул, посверлил меня странным взглядом, пожал плечами, отошел в сторонку, и мы проехали на закрытую территорию, где на обширной поляне, поросшей густой травой, уже вовсю разворачивалась симпатичная гулянка под открытым небом, сотрясаемым мощным гудением басов, ритмичным буханьем барабанов, истеричным повизгиванием солирующей гитары и насморочным блеяньем саксофона. Пятерка не первой свежести рок-музыкантов, сгрудившихся на выросшей посреди чиста поля дощатой эстраде, наяривала незамысловатую мелодию, на которую солист, мучивший микрофонную стойку с таким остервенением, словно этот металлический штырь был его кровным врагом, нанизывал срывающимся голосом обрывки текста.

Сложив обрывки, я докопался наконец до смысла тех стонов, которыми парень глушил публику.

"Девчонка! Сука! Подкинула проблем!"

Этим содержание композиции ограничивалось. Настойчивое повторение бодрого маршевого речитатива заставило предположить, что лирическая героиня песенки, должно быть, в самом деле отменная сука.

По поляне слонялось человек пятьдесят. Публика представляла собой полный спектр корпоративных чинов и положений: от молоденьких смазливых секретарш в легкомысленных нарядах до вальяжных господ солидного возраста. Со стороны огромного кухонного шатра сочились аппетитные запахи барбекю, официанты в идеальных белых сорочках и с галстуками-бабочками сновали меж пластиковых столиков, взявших в осаду огромный коренастый дуб, крона которого была украшена бело-голубым баннером. Неподалеку от него на высоченном шесте полоскался на ветру той же расцветки флаг.

— Это дипломатический прием по случаю государственного праздника? — спросил я.

— Что-то вроде того, — ответила Мальвина. — Скромный корпоративный пикничок в честь юбилея солидной империи.

— Империи? — переспросил я.

Она произнесла название известной финансовой группы.

— Если у них есть свой стяг, — предположил я, — то должно быть и все остальное: гимн, армия, полиция, валюта, охранка, служба внешней разведки и все такое прочее.

— Именно. Все, что государству в государстве положено.

Мы двинулись к дубу, под сенью которого громоздился внушительный штабель пивных упаковок: добрая половина этого основательного боезапаса участниками пикника уже расстреляна, но и того, что оставалось, вполне хватило бы, чтобы утолить жажду только что совершившего изнурительный многочасовой марш батальона. Мы уселись за свободный столик, огляделись по сторонам. Сбоку от кухонного шатра на открытом огне поспевала медленно вращаемая на вертеле туша барашка. Я почувствовал острый приступ голода. Прочитав в моих глазах намек на то, что неплохо было бы перекусить, Мальвина выпорхнула из-за столика и через минуту вернулась с подносом, на котором громоздились пластиковые тарелочки с салатами из свежих овощей, легкими закусками и пара прямоугольных ванночек с жареными куриными крылышками, обсыпанными красным перцем.

— Баранина пока еще не готова. — Сервировав столик, она отошла к накрытому полосатым тентом бару и принесла бутылку джина, баночку тоника и стаканы.

— Да я вроде на работе, — отрицательно мотнул я головой в ответ на ее вопросительный взгляд. — Нельзя при исполнении.

— Да брось ты, расслабься и отдыхай.

Я сходил к штабелю, облегчил пивной боезапас на тройку бутылок "Туборга" и вернулся к столу. Она медленно цедила джин, равнодушно разглядывая музыкантов, которые, покончив с досаждающей проблемами подружкой, перевели дух и дружно грянули новый мотив, мелодическим строем поразительно походящий на предыдущий, с той лишь разницей, что припевный рефрен выглядел менее замысловатым. Мальвина брезгливо поморщилась в ответ на истошное хоровое рычание, от которого, кажется, в смущении зашевелилась дубовая листва: "Яйца! Яйца! Яйца!"

— Интересно, какие они имеют в виду, — заметил я, отхлебнув пива. — Диетические? Или те раритетные, что носят клеймо ювелирного дома Фаберже?

— Я подозреваю, они имеют в виду именно те, о которых ты подумал. — Она отодвинула стакан и окинула поляну взглядом.

— Кстати, если я всё-таки на работе, то неплохо было бы оговорить условия. Нет, честно говоря, мне такая служба нравится, — сказал я, приканчивая салат и приступая к куриным крылышкам. — Но все-таки хотелось бы знать. Мои эскортные услуги оплачиваются? И если да, то как? Посменно или аккордно? Черным налом или по ведомости? Или, так сказать, натурой?

Она смерила меня прохладным взглядом, тронула тонкую золотую цепочку, крестик, прежде чем утонуть в ложбинке между грудей, ослепительно блеснул на солнце — в глазах помутилось.

— Не волнуйся. Мало не покажется.