Рюкзак рассказов

В его курчавых жёстких волосах матово блестели капли тумана. Казалось, на этих светло-лунных волосах, спускающихся ниже лопаток, лежал весь жемчуг рек.

Юноша бродил по саду из стороны в сторону, пытаясь что-то записать в свой блокнот. У него это не удавалось. С каждой строчкой он всё сильнее поджимал губы, качал головой и начинал переписывать слова, вырвав исчёрканный острыми ломкими буквами листок бумаги.

Один такой скомканный листок ударил Наттель по носу, и она машинально поймала бумажный комок.

Буря минула, пламенеет закат,
Парус синий неистово рвётся,
Тот на встречу с тобой, летит, кто….

Дальше ничего разобрать было нельзя. Длинная синяя клякса съела все строчки. Видимо, те самые, что рассердили поэта в богатом камзоле.

Наттель, дрожа, постаралась как можно скорее и незаметнее пробраться к выходу. Одежда её напиталась туманом и прилипла к ногам, издавая глухой шелест.

– Стой! Как твоё имя! – вскрикнул юноша, схватив Наттель за плечо. Очевидно, принял её за одну из служанок, которые собирали для королевы росу с роз в такой ранний час.

Он был гостем королевской резиденции и не знал здесь почти ничего.

У Наттель душа ушла в пятки. Она почувствовала, что не сможет уже убежать. Шерстяная ткань юбок намокла слишком сильно от густой травы. Ей раньше часто приходилось стремглав бросаться прочь, подбирая юбки, припрыгивать через забор не хуже любого мальчишки.

Однажды, в детстве, когда её увидели танцующей с большой деревянной куклой в зимнем лесу, дети со смехом забросали её ледышками. А потом рассказали взрослым.

С той поры ей часто приходилось убегать прочь… Многие деревенские жители считали её колдуньей.

И теперь, когда менялась погода, или, как сейчас, было слишком сыро, шрам между лопаток от острого глиняного черепка противно ныл.

– Ну не бойся. Скажи – как тебя зовут? – повторил принц.

– Адель, – пролепетала девушка одними губами. Она ни за что не хотела, чтобы Поэт, узнал её настоящее имя, а тем более её историю.

– О, ну а я, как ты знаешь, Эрлад, принц Западных островов. Мне не спалось. Я вышел в сад и решил написать стихи о чуде.

Было видно, что он всё ещё размышляет о стихотворении и оттого выражается немного задумчиво и странно.

– Я здесь увидел самое прекрасное создание на Земле! Будь моим другом и помоги написать мне он Ней!

Туман медленно таял, рассеивался и Наттель, к своему ужасу, увидела очертания королевского сада. Даже сейчас она не представляла, что сад настолько огромен и величественен.

Рассказывали, что с высоты птичьего полёта он выглядел точь-в-точь как маленькая копия той страны, где они жили. Наттель видела карту Мира на стене, в доме у одного почтенного доктора медицины, чьей жене приходила помогать по хозяйству. Тот доктор был помешан на микробах, но, развлечения ради, выучил девушку писать и считать. И Наттель помогала ему выписывать статьи о жутких болезнях из больших ветхих книг, которых в доме было великое множество.

Именно от этого учёного она узнала, как выглядит королевский сад.

В середине сада, где на карте располагалась столица, стоял древний замок, который по преданиям, невозможно было разрушить.

Наттель вздрогнула, услышав шаги. Навстречу принцу летела грозная фигура, облачённая во всё чёрное. Испуганно отпрянула в кусты. Приготовилась удирать, но её заметили.

Это была молодая королева, почти одного с ней возраста. Губы сжались в красную тонкую нитку, а глаза гневно сверкали.

– Кто посмел прятаться в моём саду, который посадил ещё мой прадед!? Кто осмелился войти в сад без королевского дозволения!? – голос её был холоднее, чем у матери, твёрже, чем у отца, но звонце, чем у самого заливистого соловья королевства.

Больше Наттель ничего не слышала. Она стрелой улетала прочь, подобрав полы холодного мокрого платья. Жар от бега согревал её, в груди кололо острыми иглами. Она бежала, что есть духу, к Старой горе, на одном из уступов которой она встречала самые грустные рассветы.

* * *

По оставленным в мокрой земле следам и оброненной корзинке королевские сыщики быстро отыскали дом белошвейки, но, так как она ничего не украла из Сада, а запрет на приближение к королевскому саду был отменён в честь свадьбы Дайрады и Эрлада, белошвейке ничего не смогли предъявить. У сыщиков были другие заботы.

Впрочем, он ней вскоре вспомнили.

Наттель никак не могла расстаться с образом зеленоглазого принца и хотела вернуть ему измятый листок со стихотворением. Она тщательно разглаживала тонкими пальцами каждую бумажную складочку и несколько раз прошлась по листку утюгом. Она выпрямила листок, как обычно разглаживала и любовалась своими кружевами, прежде, чем отдать их требовательным заказчицам.

Принцесса захотела увидеть дерзкую белошвейку на Торжестве. Всем было известно, как кружевница искусна в танцах. Ходили даже слухи, будто бы кто-то из эльфов был в её родне. Впрочем, в эту сказку никто уже не верил, а потешаться любили все. Но некоторые девочки до сих пор клали на Цветочные часы самодельных кукол с записками о своих мечтах.