Рюрик

— Михаил Сергеевич, давайте я вам расскажу, как я вижу ситуацию… и мы вместе подумаем, как нам быть.

Михаил неопределенно кивнул.

— Я уверен, — сказал капитан, — что вы состояли в сексуальных отношениях с несовершеннолетней.

Михаил трагически поморщился.

— Не знаю, как долго, да это и неважно. Важно то, что вы похитили ее из интерната…

— Я не похищал! — заорал Михаил. — Я впервые увидел ее на трассе! Просто решил подвезти! Да вы поймите! Она одна там стояла! Я подумал: а если ее посадит к себе какой-то извращенец, маньяк! Я расплачиваюсь за свою доброту!

Дочь мя просила: возьми малую на лето, я работаю, отец работает, а мне семисят шесть лет… Огород у мя, куры, закрутилася, памяти уже нет, за шо ж меня судить, я дома лишилася.

— Она сбежала, она мне сказала, что ее насиловал отец!

Капитан положил руки на стол и разглядывал свои ладони так, словно именно в них заключалась разгадка всех тайн. Его молчание подхлестнуло Михаила.

— Я вам уже говорил, что девчонка не в себе! Это правда! Она взяла мой телефон, незаметно, и отправила матерные смс всем моим друзьям, коллегам! Из-за этого я ей и врезал, понимаете? Из-за этого ссора произошла! На заправке я включил телефон, а там…

Я для себя огнестрел сделал. А к соседу Федорычу сын приехал, посмотреть попросил. Я показал, он грит, можешь отдать? Я грю, нет. А он грит, тогда продай. Ну, я продал, че мне, деньги не нужны, а себе я еще сделаю.

Капитан вернулся в свой кабинет, вынул из сейфа пакет с личными вещами Михаила и включил его телефон. Он прочел последние смс и убедился, что Михаил не врет. Телефон зазвонил, на дисплее возникли четыре буквы: «мама».

Капитан ответил.

— Ало, кто это?! — опасливо спросила мама.

Капитан гаркнул свои имя и фамилию, после чего представился по званию. Мама несколько секунд потрясенно молчала, а потом спросила:

— Господи… Что он натворил?..

— Выясняем, — бросил капитан.

Маму такой ответ, конечно, не удовлетворил. Она имела полное право знать, по какой причине задержан ее единственный сын, а поскольку, как мы помним, всю жизнь Михаила она ждала чего-то подобного, то успела основательно подготовиться.

В последнее время мама ощущала дискомфорт, словно градус ее страданий выдохся, как открытая водка, простоявшая все лето на солнце. Одного лишь ухода мужа, желавшего жить не с Михаилом, а с другой женщиной, оказалось маловато для тернового венца, поэтому сын-преступник — впрочем, как и несправедливо осужденный сын — был весьма кстати.

От капитана она ничего не добилась, но зато впервые за многие годы вялых перезвонов и коротких визитов на чай вновь почувствовала себя нужной сыну. Лену она не очень жаловала, но всегда подчеркивала, что принимает выбор Михаила. Поэтому, завершив разговор с капитаном, мама позвонила Лене, которая, конечно же, не преминула излить на нее всю боль, обиду и злость обманутой женщины.

— Ты в курсе, что Миша в полиции? — азартно начала мама.

— Этого следовало ожидать! — ответила Лена.

Мама сообразила, что Лена что-то знает, и попыталась раскрутить ее.

— Леночка, — сказала она с рассудительной интонацией, к которой прибегала, только если требовалось кого-то разъярить, — ну как же этого можно было ожидать?.. Он же никогда ничего такого не делал, даже в подростковом возрасте! Всегда работал, вы с ним хорошо жили…

Мама угадала, куда колоть.

— Хорошо жили?!! — взвизгнула Лена. — Это вы называете — хорошо жили?!! Да что вы вообще о нем знаете?! О нашей жизни! Он спятил! С этими мотоциклами сраными! Я знала с самого начала, чем это кончится, понимаете?! И все знали! И вы! И главное, он сам!

— Лена, Леночка… — лепетала мама, якобы напуганная таким напором.

— Это все было поводом, чтобы нормально не жить! Понимаете вы, нет?! Потому что он не хотел жить как все нормальные люди! Ему это было не нужно! Неинтересно! И он добился своего!

— Чего он добился? — полюбопытствовала мама.

Лена злобно расхохоталась.

— Если я пришлю вам фотографию, которую он мне по ошибке отправил, — сказала она, — вы поймете, чего он хотел и чего добился.

— А что за фотография?

— Фото женского полового органа!

Мама несколько секунд молчала.

Лена поняла, что переломила ситуацию.

Ведь когда речь заходит о чужих половых органах, маме нечем крыть.

Лена выдвинула свою версию событий, которая не отличалась оригинальностью, но рациональное зерно в ней все же присутствовало.