Рюрик

– Откуда знаешь? – обсосал жирные пальцы второй – по имени Эйнар, хозяин соседнего фьорда.

– Недавно оттуда, заказывал для себя новый драккар.

– Так говоришь в Йодль? – покосился на Альмунда Вестейн. Его, как многих других заинтересовала эта новость.

– Именно, – вгрызся тот в сочный кусок конины, разговор потек дальше.

Все это время Рюрик, сидевший рядом с отцом, внимательно слушал и вникал, поскольку ум у него был живой и пытливый. Его все больше привлекали эти люди, бесстрашно плававшие по морям, грубые и жестокие. Их мир был много больше, чем в котором жил раньше, хотелось его познать.

Праздник продолжался и был веселым. Многие танцевали под звуки флейт, скальды, чередуясь и звеня арфами, пели песни, воины показывали лихость и боевое мастерство. Одни соревновались в беге и метании копий, другие в рубке на мечах, стрельбе из луков и борьбе. Ярлы награждали победителей серебряными браслетами, которые с гордостью носились на руках.

Здесь Рюрик впервые познал женщину. Не привыкший к столь обильным возлияниям он решил прогуляться в рощу, освежить голову, набрел на солнечную поляну, прилег на траву и уснул. Снилось ему с изумрудными волнами море, потом возникло ощущение тяжести и стеснило грудь.

Размежил веки, на нем скакала рыжеволосая молодая женщина, тихо смеясь и целуя в губы. Зажмурился, тело пронзила сладкая боль, а когда открыл глаза, чудесная наездница исчезла. Долго лежал, соображая, что это было, затем встал, затянув на поясе шнурок, и пошел к стану.

Отсутствия никто не заметил, веселье продолжалось. Усевшись на свое место (рядом Вестейн с Рагвальдом обнявшись, ревели песню) украдкой стал искать глазами рыжеволосую. Но, увы, среди веселящихся таких было много.

На третий день, к вечеру, стан опустел, варяги разъехались по своим фьордам и усадьбам.

Осень все больше вступала в свои права. Солнце появлялось все реже, по небу клубясь, ползли тучи, дни становились короче, ночи длиннее. Упали первые заморозки.

Жизнь в горде шла своим чередом. Начался забой оленей и части свиного стада – на зиму коптили мясо и готовили солонину, наполняя бочки, мельница молола новый урожай; на воду спустили заново проконопаченного и осмоленного «Вепря».

Одним таким днем на дальней скале при выходе из фьорда, где у Вестейна постоянно находился пост из двух викингов, с разными промежуткам в небо стали подниматься клубы дыма.

– В море ходит кашалот, – прочитал сигнал один из викингов и поспешил к ярлу. Спустя короткое время из ворот вывалила команда «Вепря» (трое несли на плечах гарпуны) и быстро погрузилась на драккар. За ней туда взошли Вестейн с сыном, дружно ударили весла, отплыли. Появление кашалота вблизи побережья было редким, а ценился он выше, чем кит, на что имелись причины. У гиганта в голове имелось похожее на жидкий воск вещество, за которое купцы из южных стран щедро платили золотом.

Оставив позади фьорд, вышли в открытое море, где вдали, среди бегущих волн, порой возникал высокий фонтан воды.

– К нему! – указал рукой, стоявший на корме Вестейн, кормчий «Вепря» Олаф, переложил правило. Часто забил гонг, драккар рванулся вперед. Рюрик тоже греб в паре веслом на одном из румов, для него это было привычным делом.

Гигант не обращал внимания на приближавшийся корабль, он был самым могучим в морской стихии и не имел равных по силе. Когда до него остался полет стрелы, гонг замолчал, трое с гарпунами на носу приготовились к броску.

– Бей! – прокричал ярл с кормы (подошли вплотную) в воздухе блеснули острия, с хряском войдя в тушу. Брызнуло облако крови, гигант дернулся и, взметнув столб воды хвостом, стал уходить в глубины. Туда же из бухт на носовой палубе разматывались прочные ремни, привязанные к древкам. За ними внимательно наблюдал Вестейн и Олаф, готовые дать команду на преследование, но ее не потребовалось.

Через несколько минут, посреди расходящегося алого пятна всплыл неподвижный кашалот, чуть покачиваясь на волнах.

В небо унесся победный клич, на тушу забрались два викинга. Драккар развернувшись, подошел кормой, и оттуда подали толстый канат. Стоявшие на добыче вогнали гарпуны еще глубже, закрепив его, вернулись назад, и корабль на веслах тяжело пополз к берегу. Там вошел в фьорд (начался прилив), двинулся быстрее.

Когда показался берег с пристанью, куда сбегались жители, взмахи весел стали чаще, приблизившись, драккар отвернул вправо и скользившую за ним тушу приливная волна до половины вынесла на отмель.

Под руководством Фроуда встречавшие, захватившие топоры и другое нужное для работы, с ликованием окружили кашалота. Одни, взобравшись на голову, прорубили в ней широкое отверстие, откуда черпаками стали доставать «жидкий воск», наполняя дубовые бочки, другие принялись за разделку.

К вечеру на берегу остался лишь могучий костяк, на котором чайки клевали остатки мяса. Три десятка бочек с ценным «воском» откатили в горд, поместив клети, жир приготовили для последующей топки в котлах, а мясом, оставив для себя лучшие части, набили три земляных ямы. На корм трэллам и собакам.