Другие источники отмечают активность основателя княжеской династии в северном направлении: «И посла (Рюрикъ) воеводу своего именем Валета и повоева Корелу и дань на нихъ возложи. Умре Рюрикъ въ войнѣ въ Корелѣ»[390]
. Хоть это достаточно поздний источник, однако Чертковский список Владимирского летописца, который, как считается, был близок к погибшей в 1812 г. Троицкой летописи, содержит такую интересную подробность: «Умре Рюрик на поле в лето 6387 (879 г.)»[391]. Вполне вероятно, что автор летописца имел в виду поле боя. Другая рукопись дает нам несколько иное написание имени княжеского воеводы: «Ходилъ князь великиi рюрикъ с племянникомъ своимъ олгомъ воевати лопи и корѣлу. Воевода же у рюрика валитъ. I повоеваста i дань на нихъ возложиша… Лѣта 6387-го умре рюрикъ въ корелѣ в воiне; тамо и положенъ бысть в городе корелѣ, княжилъ лѣта 17…»[392] Обычно лопью древнерусские памятники называют саамов, однако карельские предания и данные топонимики Новгородской области показывают, что первоначально ареал расселения этого племени был гораздо обширнее, охватывая не только северный, но и южный берег Ладожского озера (рис. 8). «Между Ижорой и низовьями Волхова располагалась старинная новгородская волость Лопца. Существование Лопской сотни и близость древней Ладоги позволяют без колебаний включить эту территорию в состав исконной Новгородской земли»[393]. Обратившиеся к этому вопросу А. Н. Кирпичников и Е. А. Рябинин охарактеризовали приладожскую лопь как «довольно заметное автохтонное образование», следующим образом очертив ее первоначальные границы: «Конкретные географические сведения о новгородской лопи, хотя и относительно поздние, позволяют определить район ее обитания. В писцовой книге Водской пятины около 1500 г. обозначен Лопский погост Ореховского уезда, который занимал территорию южного побережья Ладожского озера по течению рек Назии, Шельдихи, Лавы, размером примерно 30×20 км. Западная граница погоста доходила до Орешка – его южное предместье называлось Лопской стороной. Кроме того, на р. Лаве и восточном берегу юго-западного залива Ладожского озера отмечена волостка Малая Лоппа. Последняя указывает, что западные границы лопи не ограничивались Лавой, а некогда пролегали ближе к Ладоге. Десятки перечисленных московскими писцами деревень носили финские, а точнее, саамские наименования. <…> Условно западноволховскую область лопского обитания можно поместить между реками Мгой и Волховом (где в окрестостях Старой Ладоги, кстати сказать, существует дер. Лопино). На западе лопь где-то в районе к югу от Орешка граничила с ижорой. Последней обычно приписывали, – как теперь думается, несправедливо, – все лопские владения»[394]. Источник, чуть более ранний, чем писцовая книга, фиксирует определенный уровень экономического развития данных мест: в проекте 1470-1471 гг. договорной грамоты Новгорода с Казимиром IV лопца по денежной повинности поставлена на пятом месте после г. Русы, Водской земли, г. Ладоги и Ижоры. Если примерное соотношение уровня развития этих областей имело место и ранее, это объясняет стремление Рюрика подчинить данное племя. То, что лопь входила в состав подвластных Рюрику племен, изучавшие Ладогу археологи предполагают на основе ее топонимики: расположенная на правом берегу Волхова напротив Княщина группа сопок носит название Лопино. Данный факт исследователи связывают с принадлежащим некогда князю правом сбора дани с лопи[395]. В принципе, нет ничего невозможного и в его стремлении обложить данью корел. Даже норманистка Е. А. Мельникова, исходя из того, что в основе сообщения ПВЛ о Рюрике лежало дружинное эпическое повествование, отмечает: «Вероятно, были в этом исходном сказании и эпизоды, изображавшие Рюрика отважным воином, покорявшим соседние народы»[396]. Утверждение о том, что после вокняжения три брата «начаша воевати всюду», присутствует в Новгородской летописи по списку П. П. Дубровского[397] и ряде других летописей. Таким образом, не исключено, что в более поздних источниках сохранились отдельные фрагменты этого дружинного сказания, по тем или иным причинам не включенные в текст ПВЛ.