Рюрик. Полёт сокола

– Да не пленил я его пока, хотя, по Прави, предателей и клятвопреступников должно карать смертью, – ответил сбитый с толку неожиданной встречей князь. Он всё глядел на Ефанду, которая из девушки-подростка превратилась за эти годы в полную женской силы девицу. Оглянувшись, он повелительно изрёк: – Прикажите Вадима брать живым и сюда доставить! Пусть перед сыном своим поклянётся ничего худого супротив не замышлять впредь, и тогда отпущен будет. – А сам всё глядел на сестру своего верного побратима Ольга и не мог наглядеться.

– Прости, княже, – тяжело дыша, молвил скоро вернувшийся посыльной, – посадник Вадим убит в схватке…

– А-а-а! – схватив себя за волосы, истошно завопила Велина, в одночасье ставшая вдовой. – Убийца, проклятый язычник! Вадим! Вадимушка, муж мой ненаглядный! Как мы теперь без тебя? Будьте вы все прокляты!!! – Женщина забилась в истерике.

– Подите вон! – гневно велела Ефанда и, дождавшись, когда Рарог с воинами покинут светлицу, снова занялась роженицей. Поскольку та всё билась в истерике и проклинала Рарога, цели- тельница дала ей сонного зелья. Дождавшись, пока веки Велины отяжелели, а слова стали бессвязны, и наконец, после тяжких испытаний, она забылась крепким сном, ворожея кликнула испуганную и крестящуюся каждую минуту прислугу.

– Хозяйка твоя здорова, только слаба ещё, приглядывайте пока за ней и за ребёночком, чтоб всегда кто-то рядом был, понятно? – строго наказала Ефанда. – Да не трясись, вас тут никто не тронет. – От высокомерно-настороженного отношения к ней прислуги в посадском доме не осталось и следа, теперь в очах был страх и подобострастие. Тяжко было тут вольной лесной жительнице. Собрав свои нехитрые пожитки, она пошла прочь и прямо у ворот неожиданно столкнулась с братом. Он стоял, большой и сильный, но она почуяла его виноватую робость.

– Братец, родной, – проговорила тихо Ефанда, прижавшись к груди брата, – я так устала с твоей Велиной…

– Как она?

– Спит, ребёнок здоров, она тоже, только сил много потеряла, да ещё гибель Вадима… Давай присядем, меня уж ноги не держат. – Они сели на широкую скамью у ворот. – Я ведь в лесу живу, в чистоте природной, ни звери, ни деревья, ни лес, ни вода, они ведь не лгут, не хитрят, там всё просто и понятно, а тут… Потому тяжко мне в граде, непривычно, да ещё и роды трудными были. Скорей бы, братец, оказаться снова на нашей заимке. Помнишь ведь, как там хорошо!

– Помню, сестрица, всё помню. И как глуп я был, как тебя и мать обидел своим уходом к нурманам, как твой торквис меня спас. А ещё… – Ольг осторожно взглянул на прильнувшую к его плечу сестру и увидел, что она спит. – Намаялась не меньше роженицы, – прошептал он тихо, – давай поспи, а я посижу с тобой…

Утром Ефанда вместе с другими целителями и волхвами хлопотала над ранеными. В тяжких заботах незаметно пролетело несколько дней. К тому времени все пособники мятежников, кои не успели пуститься в бега, были схвачены и казнены на площади. Варяги-русь предателей не жалели и наказывали смертью.

– Княже, – доложил воевода, – Олаф погиб в схватке, как и подобает конунгу, а вот его воины частью ушли в суматохе ночного боя на своём драккаре, и некоторые новгородские мятежники с ними.

– Пошли людей к переволоку в Северную Двину, чтоб перехватить их на пути домой. Через реку Великую и Чудское озеро они не пойдут, знают, наверняка, что у нас там крепкие посты, а иного пути в Скандинавию у них нет.

– Добро, княже, сейчас распоряжусь и пойду сестру провожать.

– Ефанду? – встрепенулся Рарог.

– Да, уезжает она.

Ольг с Ефандой, не торопясь, шли к пристани. Лодья, шедшая в Ладогу, должна была доставить её домой.

– Погоди, сестрица, – молвил Ольг, – тут кое-кто два слова тебе молвить желает. – Он тихо отошёл в сторону, и к девушке приблизился князь. Он снова завороженными очами глядел на сестру своего воеводы. Ефанда опустила глаза в некотором смущении. Это была уже не та прежняя дерзкая девчонка, а мягкая и мудрая девица.

– Ефанда… – начал князь, и запнулся. Девица подняла на него свои дивные зелёные очи. – Благодарю, что стольким раненым помощь оказала, – проговорил Рарог.

– Это моё служение Бригит и Макоши…

Помолчали.

– Может, останешься? – предложил Рарог.

Ефанда отрицательно замотала головой и повернулась, чтобы идти.

– Погоди, – удержал её за руку князь. – Знаешь, Ефанда, я не свен и не сакс, а ободритского рода рарожичей, которые превыше всего чтут Правь – божество справедливости, потому лукавить не умею. Были у меня жёны, телом и ликом прекрасные, но ни одна не могла так забрать моё сердце, как ты. Скажи, как ты сумела меня околдовать, так что я не могу подле себя больше никого из жён видеть?

– Это ещё кто кого околдовал, – тихо молвила девица. – Я ведь ещё с той первой нашей встречи тебя забыть не могу…

– Так останься со мной! – воскликнул Рарог, обнимая ворожею за плечи.

– Не могу, не пришёл тот срок, что богами отмерен.

– А когда придёт? И придёт ли?

– Коли придёт, так скажу, – молвила тихо ворожея.

– Может, свидимся ещё хоть разок? – почти взмолился князь.