Рюрик. Полёт сокола

Ладожцы спасают мечника. Песнь скальда. Месть Хозяина и хозяйки воды. Ас-скальд «делает ноги». Выступление Гуннтора в Альдогу. Ловушка в граде. Единоборство Рарога и Гуннтора, Ольга и Лодинвьёрна. Старый Уго просит о смерти. Известие Сивера

Вторым движением викинг ударом в плечевой сустав выбил нож и… тут же упал сам, пронзённый стрелой. Оглушённый вепс уже не видел, как в викингов с разных сторон полетели стрелы, пробивая с близкого расстояния даже их неуязвимую броню.

Корчась от боли, первый викинг рухнул на склон, судорожно стараясь схватиться за торчащие коренья. Двое оставшихся нурманов стали спиной друг к другу, прикрывшись щитами. Двое воинов-словен подскочили с обнажёнными мечами. Началась отчаянная рубка. Вот тело ещё одного викинга рухнуло и покатилось на дно оврага, а отдельно покатилась его голова в стальном тяжелом шлеме с маской. А ещё через мгновение пал последний из преследователей.

– Ну вот, вепс, теперь ты снова охотник, а не дичь, – проговорил невысокий словенский воин, склонившись над раненым и стараясь привести его в чувство. – Э-э, брат, да ты ранен и, похоже, у тебя вывих, – заключил воин, быстро ощупав мечника. Он вдруг сильно нажал на плечевой сустав пальцами одной руки, а другой чуть повернул и одновременно потянул на себя руку Хабука, который от этого дёрнулся и застонал. – Ну вот, брат, вставить плечо ерунда, – улыбаясь, обратился он к мечнику, который открыл глаза. Выше по тропе раздвинулись кусты, и двое вооружённых ладожцев направились по тропе мимо лежащего мечника на противоположную сторону оврага.

– Стой, эй са, нельзя! Там каума, могила, сурм, смерть! – путая от волнения и боли словенские и вепсские слова, скороговоркой заговорил, с трудом поднимаясь на локтях, пришедший в себя молодой охотник.

– Ты, мечник, толком говори, что стряслось, – спокойно спросил по-вепсски пожилой ладожанин с внимательными очами, подходя к лежащему Хабуку и помогая ему встать. Добродушный тон и родная вепсская речь немного успокоили Хабука. Он рассказал всё.

– Так, – молвил статный высокий словен, – не зря таможенная служба на Сяси доложила о проходе трёх нурманских драккаров, один из которых с медвежьей головой. Выходит, это-таки наш старый знакомый Лодинбьёрн пожаловал? И, почище прежнего, разбой устроил! Вот что, друзья, нам нужно разделиться, ты, Айер, и ты, Скоморох, борзо доставите князю весть об опасности, а мы с Молчуном останемся приглядывать за викингами. Только что делать с раненым вепсом? Видите, его начинает бить озноб, это из-за раны, ему бы отлежаться в тепле, – озабоченно промолвил начальник изведывателей.

– Я знаю, где живёт шаман Тайгин, это недалеко отсюда, – молвил пожилой Айер, – только мы ведь срочно должны упредить князя, иначе викинги его убьют.

Вверху бушевал ветер, мотая кроны деревьев из стороны в сторону так, что они скрипели от натуги, сопротивляясь его мощи. Мишата прислушался к вою ветра, как будто ждал от него подсказки, как поступить. Наверное, ветер всё же что-то сказал изведывателю на своём языке, и Мишата уверенно решил:

– Сделаем так: ты, Скоморох, мчишься что есть духу в Ладогу, а ты, Айер, отведёшь Хабука к шаману и пойдёшь вслед за Скоморохом, там поступите в распоряжение князя и воеводы.

– Хорошо, – ответил старый изведыватель, – это почти по дороге. – Да хранят вас лесные боги!

Воины Тайной службы разделились: двое скрытно пошли к порогам Сяси, Скоморох, наперегонки с ветром, помчался в Ладогу, а следопыт, поддерживая раненого охотника, двинулся по тропе.

Избушка шамана прилепилась к самой лесной опушке, где совсем рядом протекал неугомонный ручей. Когда следопыт опустил Хабука на широкую лаву под пучками душистых трав, привязанных к протянутой под низким потолком верви, стало видно, как трудно ему дался этот небольшой переход. На челе блестели капли пота, очи то и дело мутнели, видимо, сознание цеплялось за явь, как утопающий за скользкое бревно. Худощавый, невысокий, почти весь седой, но с молодыми искрящимися очами шаман внимательно поглядел на молодого мечника, потом на Айера.

– Помоги-ка мне его раздеть, – велел он. Оглядел всего, ощупал, о чём-то задумался на время, а потом решительно изрёк:

– Хабук останется здесь, лодыжку я сейчас на место поставлю, но, главное, жарица в груди поселилась. Коли не прогнать, то и помереть недолго, она человека в три-четыре дня сжечь может. Будем супротив неё с тобой, мечник, вместе бороться.

– Что ж, Хабук, мне пора уходить, Тайгин тебе поможет, но ты и сам старайся…

– А кто тебе сказал, что он сам? Не один он, – строго молвил шаман, глядя на мечника и попутно ощупывая чуткими пальцами его лодыжку.

– Как это не один он, не уразумел я? – спросил пожилой следопыт.

– Ты следы читать обучен, а я, брат Айер, души человеческие зрю, как ты следы. У твоего молодого сотоварища охорона надёжная имеется: душа женская. Она его от смерти хранит, нет лучшего оберега, чем любимая женщина, оттого и зовётся она Берегиней…