Рюрик. Полёт сокола

— Про то и спрос, отче, на благо какого рода человеческие деяния должны быть? — княжич на какое-то время забыл о плетении.

— Добре вопрошаешь, смышлёный ты, — похвалил старик, — только слушаешь плохо, я же тебе сколько раз рёк, что один род в другой вложен: человек в семью, семья в род, род в племя, племя в народ, и так до самого Рода Единого. И коли человек поступает по Прави, то непременно идут на пользу всем родам деянья его.

«Выходит, подзабыл я волховскую науку, растерял в суете походов. Да и не я один. Ведь воин-рус — он защитник, мечом своим Роду служить должен, а мы, бодричи, вместо того уж который век против своих славянских родов тех же лютичей воюем. Верные слова дед Гостомысл молвил, и зеленоглазая вещунья тоже правду рекла, не престало сынам сокола на чужие земли зариться, коли собственная не защищена. Почему викинги землю северную славянскую грабить приходят, потому что вместо её защиты подались варяги сами, подобно викингам, за моря грабежом жить, нет, не по Прави это! Какое уж тут благородство, на благо какого такого Рода?»

Нет, не кончилось его учение у старого волхва Ведамира, много раз будут всплывать в памяти его слова и уроки. Почему-то только сейчас, после короткой схватки со свеями, он вспомнил, как старый волхв отвечал на его вопрос, чем же воин-рус от воина-викинга отличается.

— Викинг рождается ради смерти, а рус умирает ради жизни! — кратко молвил Ведамир, а потом, чуть погодя, добавил: — Видел, какие знаки у викингов? Красное с чёрным, кровь и смерть. И на стягах их — чёрный ворон, предвестник смерти.

А у нас кто?

— Рарог! — воскликнул отрок.

— Верно, белый сокол Рарог на красном поле. Кровь и жизнь. Рарожич радуется жизни и умирает ради жизни, ради блага и процветания Рода. Для того чтобы убить кого-то, сноровка требуется, но для того, чтобы защитить, нужна втрое лепшая сноровка, потому воин-рус один против нескольких крепких нурманов не только стоять добре, но и побеждать должен.

Из воспоминаний Рарога вывел зычный глас кормщика:

— В залив Велиграда входим! Скоро будем дома!

Глава VII Пророчество Свентовида

Рарог возвращается домой, собирается на Сицилию. Поездка к деду и знакомство с Ефандой поубавили желание нового похода, но сборы идут. Рарог отправляется к Дубу Прави. Волхв говорит, что в Новгородчине много женщин, с которыми варяжская Русь укрепила бы свой Род. Рарог ещё в большей растерянности. Волхв советует: испроси совета у Свентовида. Встреча с Черпальщиком. Рарог с родными и дружиной отправляется на Руян-Рюген. Свентовид пророчествует Рарогу тысячу лет царствования на Руси

— Подготовка к походу, что ты назначил, брат, идёт как надо, лодьи закончили ладить, всё сломанное и потёртое заменили, теперь вот припасами занимаемся, — радостно частил при встрече в Велиграде-Рароге шустрый Синеус. — А как там дед, видать, добре принимал вас, коли задержались?

— Добре, брат, дед нас принял, — обнимая младшего брата, молвил Рарог, — а в гости нам не только к нему зайти пришлось, а ещё и к свеям.

— Ого, а к свеям-то зачем? — не понял младший брат, но озабоченный своими мыслями Рарог уже зашагал по причалу дальше.

— Что, княже, ты, как прежде, решил идти в поход на Сицилию? — спросил Ольг, не глядя на сотоварища.

— А что, тебе расхотелось пойти и тряхнуть толстобрюхих папских слуг, которые народы охмуряют и грабят, а всё ценное в свои чёрные монастыри стаскивают? — уловив не совсем радостное настроение кельта, несколько рассерженно ответил вопросом на вопрос Рарог.

— Я не о толстобрюхих сейчас думаю, а о том, кто защитит мой род в Ладоге, когда придёт очередной Финнбьёрн, — обронил хмуро Ольг.

Ничего не ответил Рарог, только насупился. Не в его правилах было отступать от задуманного, но и возразить упрямому кельту тоже нечем было. У самого в голове всё звучали обидные слова сестры Ольга и умудрённая речь деда Гостомысла.

Терзаемый смутными чувствами, Рарог вечером отправился в Священную рощу. Он хотел один на один поговорить с волхвом и учителем Ведамиром.

— Доброе и великое дело задумал твой мудрый дед, — выслушав Рарога, молвил старый волхв. — Объединение Руси, укрепление её славных Родов. Мыслю, в Новгородчине есть много настоящих словенок, с которыми упрочился бы Род варяжской Руси? — с лукавинкой спросил волхв, как в душу заглянул.

Помолчали.

— Отче, — с усилием молвил Рарог. — Я в поход собрался, хотел благословение у тебя и богов на дальний путь испросить. А мне нынче все о Роде твердят. Отчего-то смущение на душу легло, — признался князь. — Что посоветуешь, отче?