Рюрик. Полёт сокола

– Так уже ничего не речёт, княже. Убил его недавно наш говорливый Скальд, сразу после Царьградского похода. Певец-то вернулся в Киев «просветлённый» тем, что нет на самом деле никаких русов, а есть только дикари, варвары, кровожадные звери, коих надо либо уничтожать, либо превращать в рабов. Скальд и сотворил первое благое дело: убил Дира. Занял освободившийся престол, сам теперь правит. Твоим, Рарог, приходом люд простодушный пуще прежнего стращает. Дескать, идёт, идёт кровавый варяг Рерик, я для вас – единственная защита от него…

Рарог обхватил голову, поставив локти на дубовый стол.

– Значит, моим именем, – наливаясь гневом, будто мех водой, медленно молвил Рарог, – словно онучей смрадной машет сей подлый Скальд, грязные наветы по белу свету обо мне распускает. По Русской Правде такое не прощается! Смерти повинен разбойник и лжец! – князь с силой саданул кулаком по дубовой столешнице, аж подпрыгнула стоявшая на ней посудь.

– Коли б не хазары, пошли б хоть сейчас спросить с Певца за дела его, – сокрушённо молвил воевода. – Да о другом сейчас думать надобно…

Волхв Древослав, оказавшись в Нов-граде, прежде всего отправился на Перуново капище к отцу Богумилу. И сразу почуял неладное то ли во взоре, то ли в мыслях верховного кудесника.

– Что стряслось, брат Богумил? – обеспокоенно вопросил изборский ведун.

– На днях весть от киевских волхвов пришла печальная, воины Ас-скальда убили отца Хорыгу…

– Хорыгу? Убили? За что? – не веря собственным ушам, изумился Древослав.

– Аскольд, вернувшись из Царьграда и приняв там греческую веру, принялся насильно крестить киевский люд. Хорыга наш, само собой, на защиту людей и отцовской веры встал, за сие и поплатился. Светлая ему память!

– Брат Хорыга по-иному поступить не мог, он по сути своей не токмо волхв, но и воин, – вытирая повлажневшие очи, молвил Древослав. – Он всегда шёл по прямому пути. А как же его книги? – спохватился кудесник. – Брат Хорыга ведь летописание вёл о наших Родах от самых времён Семиречья до прихода сюда, к Ильмень-озеру. У него было много буковиц, бересты и кож…

– Того не ведаю, – отвечал Богумил. – Ежели Велесу будет угодно, он сохранит начертанное. Нынче в небесном войске Сварожичей прибавилось на одного воина Света. Пойдём, брат Древослав, помолимся о нём отцу Перуну, да свершим в память малую тризну…

И волхвы направили стопы к Капищу.

* * *

– Что ж, бояре, купцы да старейшины града Нова и земель окрестных, – обратился Рарог к собранию городской знати в гриднице княжеского терема, восседая на месте деда Гостомысла. – Усмирили Новгород и Ладога неугомонных викингов, теперь они исправно провозную дань за товары в казну нашу платят. Однако соседи наши с полуденного восхода – хазары, – подмяв под себя Волжскую Булгарию, обложив данью северян, полян, радимичей и вятичей, уже не раз стучались в Новгородские пределы. Сходились в сече, пробуя силы северных словен. Один из сыновей старого Гостомысла свою голову в такой сече сложил. Но теперь мало того, что хазары многих наших купцов по пути в море Хвалынское грабят и убивают, стало ведомо, что замыслили они прийти с воями многими, чтобы и Новгородчину заставить платить дань. Потому надо думать, как нам силы собрать, чтоб встретить ворога достойно, так, чтобы на ближайшие времена он всякую охоту к грабежам наших земель потерял.

– Так разве мы против, реки, чего для такого дела надо! – выкрикнул кто-то из собравшихся.

– Реки, реки! – послышалось с разных сторон. Люди были довольны, что князь просит у них совета в важном деле.

– Добре, тогда слушайте, – молвил Рарог, оглядывая всех внимательным и строгим, совсем как у деда Гостомысла, взором. – Знаете небось, чем войско хазарское более всего сильно?

– Конницей, знамо дело, хазарин без коня, что нурман без драккара! – послышались выкрики.

– Верно речёте, господа новгородцы, – согласно кивнул князь, – а потому непременно надо и нам добрую конницу иметь, чтоб на равных с хазарами биться. Опытных в пешем бою воинов, Варяжскому Устою обученных, у нас достаток, а вот биться по Хазарскому Устою, верхом значит, маловато для большой битвы. Потому решил я, как только откроется водный путь, отправить посланников к собратьям нашим, ваграм и ободритам, что лучших на всём Варяжском море коней растят и не хуже хазар в конном строю рубиться могут. Пусть воинов добрых сговорят в нашу конницу, а также коней отберут, сколько на двух-трёх десятках лодий торговых да кноррах оттуда привезти можно. Остальных коней можно у тех же булгар или печенегов прикупить, и ячменя доброго надобно. Да за всё, сами разумеете, плата добрая нужна, княжеская казна не вытянет.

– Ясно, княже, сколько собрать-то на конницу надобно?

– Большинство из вас, купцы, цены на коней и корма лепше меня ведаете, да и охоронцев из тех же бодричей не раз нанимали товар стеречь, считайте сами. Одно скажу, коней нам понадобится не одна сотня, и не две… А воинов молодых обучать Хазарскому Устою приступим нынче же.

– Так как же обучать, коли коней-то ещё нет? – послышались смешки.