Рюрик. Полёт сокола

«Отчего нет гонцов от князя, ведь договорено было, что едва начнут сходиться с хазарами, он немедля пошлёт известие? – в волнении вопрошал себя Ольг. – Дозорные ещё когда донесли, что видели сигнальные дымы, значит, бой уже идёт?» – вопросы, сплошные вопросы без единого ответа вертелись в голове у начальника засадной тьмы. – «Раньше нельзя твоей коннице в сечу, но и позже нельзя», – то и дело всплывали в памяти слова Рарога. Обычно в минуты особого напряжения перед взором Ольга возникал кельтский крест, но тот пока не появлялся. – «А вдруг я потерял сей дар и так и не узрю заветного знака?!» – Воевода нервно заходил около своего коня, но понимая, что в таком состоянии он ничего не почувствует, заставил себя сесть на траву и сосредоточил внимание на травинке, по которой полз золотистый жук. Глядел, как ладно перебирает он всеми своими шестью ногами с крепкими зацепами, как шевелит парой длинных усов, проверяя путь перед собой…

– По коням! – нежданно для всех и для себя тоже, уверенно крикнул воевода, легко вставая и принимая поводья у стременного.

По широкой дуге скакали ободритские и словенские кони, тысячами копыт тревожа веками нетронутые поля и перелески, распугивая птиц и животных. Вскоре у небольшого сосняка заметили коня и лежащего подле него истекающего кровью раненого княжеского гонца. Хотя жизнь ещё теплилась в обескровленном теле, говорить он уже не мог, очи его закатились, и Перуница готовилась напоить его водой Вечной Жизни.

«Значит, бой уже в разгаре», – понял Ольг и, оставив позаботиться об умирающем стременного, пришпорил своего скакуна.

Когда Новгородская конница вылетела на простор огромного поля, то ошую узрела тылы хазарского войска, что почти окружило оставшихся в живых Новгородцев. Лишь большое болото не давало хазарам замкнуть смертельное коло.

Ольг рванулся вперёд. С каждым шагом коня, приближавшим его к спинам хазарских воев, всё более возгоралась в нём праведная ярая сила, которой нет ни удержу, ни преграды, и воину в том состоянии уже всё равно, сколько врагов перед ним. Чуткий конь ощутил это удивительное состояние седока и слился с ним в боевом порыве: с этого мгновения конь и человек стали единым целым. Хищным железным клювом огромной ободритской Птицы стал Ольг с передовыми полками, нещадно кроша и рассекая врагов, а крепкие Крылья этой птицы-конницы уже охватывали тылы хазарского воинства, которое в пылу окружения новгородских ратей ещё не успело уразуметь, что теперь само оказалось заключённым в Русское Коло. Часть новгородцев стояла по грудь в болоте, а оставшиеся на тверди собрались в Лодию. Острым носом её была сильно поредевшая железная Нурманская тьма. Новгородцы старались пробить хазарское коло. Вмиг почуяв ослабление натиска врага и ободрившись, они ещё яростнее налегли на скученных хазарских конников, которые оказались теперь зажаты меж двух огней и уже не ведали, куда кидаться – вперёд или назад.

Рассекла русская Лодия хазар надвое и соединилась с горячими конниками воеводы. Будто болотные дивы стали выходить из трясины новгородские воины и включаться в рубку. Теперь в двух отдельных котлах оказались заключены хазары, и чем туже стягивались ряды новгородцев, тем меньше толку было от зажатых в тесной толчее батыров. Часть хазар, что оказалась у болота, ринулась по казавшимся спасительными тропам, но вскоре их кони стали вязнуть, и путь к спасению обернулся путём к гибели. Не знающие болот, не обращавшие в горячке бегства никакого внимания на торчащие тут и там вешки, хазары кидались в вязкую грязь и гибли от стрел и копий теснивших их новгородцев, и от цепких объятий ненасытного болота.

Другая часть окружённых хазар напрягала все силы, чтобы вырваться из русского кола и уйти подальше от поля сражения, которое так неожиданно из победного превратилось в смертельную западню. Наконец, самый отчаянный молодой бек с полками храбрых итильцев выстроил Русскую Ладью, в центре которой был хан Исмаил с верными батырами и алел плащ византийского стратигоса. Стремительно пошла Ладья, крошилась и таяла по краям, но продвигалась вперёд. Наконец, ей удалось выйти из Русского Коло. Место становища Бека было пустым, и тархан вздохнул с облегчением: осторожный владыка со своими лариссиями уже давно покинул место сражения. Будто горох из разорвавшегося мешка, потекли остатки хазарских конников по искромсанному тысячами конских копыт, усеянному трупами людей и коней полю.

Ольг огляделся по сторонам, крикнул во всю мощь своего голоса:

– Бобрец, бери конную полутьму и за хазарами, я здесь! – Он не стал преследовать врагов, а кинулся со своей уже поредевшей личной сотней разыскивать Рарога, прорубаясь к тому месту, где, как подсказывало чутьё, должен быть князь.

* * *