Рюрикович

– Ведарь сделает, Ваше Величество. Вам это в Ведарской Общине подтвердят, – пожал я плечами, а потом поставил рюмку на место. – Скорость и реакцию там нарабатывать умеют…

– Это и хорошо. Думаю, что и скорость, и реакция тебе пригодятся. В училище немало чванливых дворянских сынков будет. Им твоё царское происхождение по барабану. Эти шуты думают, что при благоприятном стечении обстоятельств сами могут свои задницы на трон водрузить, – покачал головой Василий Иванович. – И ведь какой рассадник змей – каждый боярин так и суёт свой норов куда нужно и куда не нужно. Родословными хвастаются, как будто не понимают, что я в состоянии весь их род за один день истребить… Ух, слишком много воли получили бояре. Слишком много… Вот ты про сказку говорил, а ведь не сказка это вовсе никакая, а преобразованное пророчество Василия Блаженного. И говорил он как раз про третьего царского сына, который вступит на стезю народного защитника и…

В это время в дверь постучали. Царь насупился и громко крикнул:

– Я же сказал – никого не пускать!

– Царь-батюшка, не велите казнить, велите миловать! – раздался за дверью дребезжащий женский голос. – Это Мария Никифоровна, по поводу Ивана Васильевича…

– Вот и косметичка твоя подоспела, сейчас тебе хареографию поправят… – криво усмехнулся отец, а потом крикнул в сторону двери: – Пропустить Марию Никифоровну!

В открытую дверь вплыла та самая бородавчатая "красавица". Возле неё вертелся смазливый "вьюноша", который нёс пузатый кожаный портфель и всячески старался угодить своей спутнице: то ручку поддержать, то уменьшить занос на повороте, а то и вовсе помочь справиться с объёмным платьем, которое запросто могло послужить покрывалом для автомобиля.

– Василий Иванович, уж я так торопилась, – начала говорить Мария Никифоровна. – Так торопилась. Собрала всё, что может пригодиться. Уж мы из вашего гадкого утёнка сделаем сейчас прекрасного лебедя. Все девушки его будут…

Я криво усмехнулся. Вот тебе и раз – в дополнение к моим умениям ещё и симпатичную мордашку сделают? Хм, неплохо.

Конечно же, я слышал про Оболенскую Марию Никифоровну – лучшего лекаря Русского Царства. И также знаю, что она очень благоволит к молоденьким красивым мальчикам. И тот паж, что таскает за ней саквояж, и в самом деле может быть её малолетним фаворитом…

– А если вы моего Бореньку возьмёте в напарники по учёбе, то и вовсе сделаете меня самой счастливой на свете, Ваше Величество, – с елейной улыбкой проговорила Оболенская.

Так мне вдобавок и наседку добавляют? Забавно…

– Бореньку? – совсем ненатурально поднял бровь отец.

– Борис Фёдорович Годунов, – воскликнул мальчишка тонким голоском.

Он раскладывал на столе пузырёчки, флакончики, различные скальпели, примочки, травы. Делал это так уверенно, как будто не первый раз. Чтобы прокричать своё имя, он отвлёкся и отвесил поклон так низко, что коснулся пола рукой.

– Мда… Годунов… Ну что же, пускай едет. Вань, ты же не против компании? – проговорил отец. – С другом всегда путь короче.

– Нет, я завсегда рад хорошему товарищу, – ответил я и ощерился своей неуклюжей улыбкой.

Что же, Годунов… Устрою я тебе райскую жизнь. Замучаешься доклады писать своей благодетельнице.

– Тогда приступим, – сказала Мария Никифоровна и протянула ко мне руки.

Её ладони запылали еле видимым голубоватым пламенем. Моё лицо тут же запылало, словно его сунули в жерло печи. Я должен был заорать от боли, но… Я сдержался, чем вызвал ещё один подозрительный взгляд царя.

Глава 4

«Каждый ведарь должен уважать старость. Если старый человек не получает уважения от ведаря – значит, он недостаточно стар»

Кодекс ведаря.

В покоях царицы прозвучал звонок телефона. Она неторопливо взглянула на экран, а после смахнула пальцем влево.

– Рада слышать вас, – проговорила Елена Васильевна, отходя от окна, где случайный соглядатай мог прочитать её речь по губам. – Прошу подождать одну секунду, – после этого бесстрастно посмотрела на девиц, которые занимались уборкой и протирали мебель. – Подите прочь! Я позову вас позже.

Девицы поклонились в ответ и шустро убрались подальше с царских глаз. Они уже успели выяснить, что царица не любит повторять дважды. А те, кто не понял с первого раза… О тех предпочитали не вспоминать плохим словом.

Дождавшись, пока за девицами закроется дверь, царица двинулась по своим покоям. Она любила свою комнату и поэтому заставляла ежедневно убираться в своём небольшом укрытии от внешнего мира. Ведь в этом укрытии каждая вещь была тщательно подобрана в соответствии со вкусом царицы.

Стены украшены бархатными обоями насыщенных зеленью оттенков, а полы покрыты мягкими коврами с изысканными узорами. Мебель из тёмного дерева с золотыми инкрустациями отражала статус и вкус её владелицы. Величественные портреты в золочёных рамах висели на стенах, предки сурово взирали на хозяйку комнаты, напоминая о своих великих делах.