Рюриковичи. История династии для бумеров и зумеров

–  почему монголы внезапно развернулись обратно в 1238 году;

–  врут ли нам все летописи и историки о том, кем на самом деле были ордынцы.

Три предыдущие главы мы наблюдали параллельное развитие ключевых русских княжеств, которые постоянно боролись и мирились друг с другом. Не прекращались и конфликты за великое киевское княжение, Рюриковичи все больше разделялись на отдельные семейные ветви – Мономаховичи (северные во Владимиро-Суздальской земле и южные в Галицко-Волынской); Ольговичи (державшие под собой Черниговские и Рязанские земли); Игоревичи, Ростиславичи и др. Эти семьи продолжали разрастаться и дробить свои владения – к началу XIII века вместо 10–15 изначальных независимых княжеств было уже около 50 самостоятельных территорий.

На первый взгляд кажется, что это начало исторического тлена – только усобицы и передел власти. Однако с вами не согласится эволюция государства: политическое дробление – закономерный процесс в развитии каждой страны. Если вы думаете, что параллельно в какой-нибудь Англии или Франции местные короли полностью управляли своими королевствами, то глубоко ошибаетесь. В целом, Русь двигалась почти вровень с европейскими странами, оказавшись в феодальной раздробленности.

Для чего же исторически «нужна» раздробленность? Прежде всего, это мощное экономическое развитие каждого независимого княжества. Сидя по своим столицам, князья вкладывались только в развитие своих территорий, ничего не отправляя в условный Киев. Именно в XII – начале XIII в. мы видим появление большого количества крупных городов; почти все древнерусские храмы, изображения которых печатают в школьных учебниках каждый год, тоже были построены в это время – получается, и ремесло с культурой были на подъёме. Миграции населения в наиболее успешные и богатые княжества (Новгород, Владимир и Суздаль, Галиция и Волынь) ускоряли колонизацию новых территорий на севере и юго-западе Руси: сюда приходили новые технологии земледелия и повседневного быта.

Вдобавок, хоть княжества и существовали параллельно друг другу, их население и правители говорили на одном языке, исповедовали одну и ту же религию и в целом имели совсем недавнее общее прошлое. Иначе говоря, распад Руси был политическим, но не культурным или национальным. Прибыв из Галича в Новгород, вы бы без проблем могли в монастырской трапезной попросить себе кислых щей, побеседовать о новых трендах в строительстве изб и погребов и совершенно не заметить разницы. В повседневной жизни простые обыватели, скорее всего, не делили себя на каких-нибудь черниговцев, суздальцев или киевлян.

Сложив всё в уме, можно прийти к выводу, что феодальная раздробленность нужна для развития государства «вглубь», чтобы потом через какое-то время вновь объединиться вокруг какого-то нового центра или сильного руководителя. Так, вероятно, должно было произойти и с Русью, если бы не форс-мажорные обстоятельства в лице орд степняков-завоевателей из монгольских степей.

В начале XII века что-то особенное начало происходить в монгольских степях. Долгое время на этом огромном пространстве от озера Байкал до Великой Китайской стены кочевали немногочисленные монгольские племена, занимавшиеся охотой и скотоводством. Они находились ещё на догосударственном уровне, только-только объединились в племена (что наши предки, восточные славяне, напомним, сделали ещё в начале IX века). На севере была непроходимая сибирская тайга, на западе – еще больше степей, а на юге – Китай, отношения которого с монголами чем-то напоминали отношения русских князей с половцами: периодические войны сменялись временными союзами.

Всё изменилось, когда среди монголов появился энергичный и инициативный вождь Темуджин, который смог в крайне жестокой борьбе подчинить себе многие монгольские племена. Особенно упорно сопротивлялось крупное племя татар, да так, что их название навсегда приклеилось к монголам, и дальше этих степняков отечественные историки стали называть монголо-татарами.