Рюриковичи. История династии для бумеров и зумеров

В 1206 году на съезде всех монгольских вождей, курултае, Темуджина переименовали в Чингисхана – повелителя всех монголов. Удачно совпало изменение климата – в степях стало больше осадков и урожая, а потому монгольские племена расплодились, и им становилось все меньше места. Чингисхан поставил своей целью обеспечить процветание монголам в этих непростых условиях. Благо у соседей дела шли неважно – почти все развитые государства были как раз в состоянии политической раздробленности; они уже прошли этап развития, когда племена собирались под властью одного правителя-вождя (об этих процессах мы писали в предыдущем разделе). Молодое монгольское государство, наоборот, только что сформировалось и было готово единым ударом навалиться на соседей.

Темуджин, он же Чингисхан, он же повелитель всех монголов

Это была одна из причин, почему монголам сопутствовал такой колоссальный успех. Нет, не так – КОЛОССАЛЬНЫЙ УСПЕХ. Потому что через каких-то полвека Монгольская империя будет простираться от Кореи на востоке до Польши на западе; от Байкала на севере до Вьетнама и Египта на юге – взгляните на карту мира и оцените масштабы завоеваний Чингисхана, его детей и внуков. Монголам было плевать, с кем воевать: прочие кочевники, Китайские империи, королевства Средней Азии, арабские государства, русские и европейские княжества и герцогства – к любому противнику кочевники, поклоняющиеся Тенгри, вечному голубому небу, находили свой подход.

Но даже ослабленные соперники не всегда гарантируют успех Спойлер: Смоленская война 1632–1634 гг. между Русским царством и Речью Посполитой – тому подтверждение. Были у монголов и другие «козыри» в рукаве.

Во-первых, это военная организация монгольского войска, которым в определённые моменты становилось почти всё мужское население. Она базировалась на своде законов, принятом Чингисханом на том самом курултае, – Ясе. Этот монгольский аналог «Русской правды» делил население на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч (тумены). В них миксовались представители разных племён и национальностей для большей сплочённости, а в качестве санкции за трусость и отступление – смерть. Причём за провинность одного казнили его десяток, за провинность десятка – сотню и т. д. При всём при этом монгольские военачальники сами не участвовали в сражениях как бойцы, а восседали где-то на возвышенности позади войска и с помощью специальных флагов/бубнов/барабанов сигнализировали сотням и туменам, куда идти и что делать. Для тех же русских князей, привыкших вместе с дружиной сражаться на поле брани, это было в буквальном смысле страшным сюрпризом. Будучи не в силах распознать «главного», но при этом видя, что армии противника соблюдают тактику и боевой порядок, средневековый разум делал единственное логичное умозаключение – монголами управляют призраки-невидимки.

Во-вторых, монголы ломали стереотипы боевых действий, привычные их противникам. Любимой тактикой кочевников издревле было ложное отступление, чтобы заманить врагов подальше от лагеря, окружить и уничтожить. Монголы улучшили эту систему, ставя в передние свои части пехотинцев из покорённых народов, которые как «живой щит» задерживали врага, а потом отступали разбитыми. Непосредственно всадники, основа монгольского войска, играли роль добивающего удара. Именно из-за большого количества конных воинов и стрелков монгольские армии были супермобильными: есть свидетельства, что монгольские орды могли преодолевать по 300–400 километров в день, – таких скоростей армии мира добьются только танками во времена немецких блицкригов. Абсолютно каждый монгольский мальчик с юных лет упражнялся в стрельбе из седла и выживании в суровых степных условиях: засаливать мясо потом коня между его спиной и седлом; вспарывать вену кобылы в засуху, чтобы насытиться её кровью. «Мерзость», – скажете вы; «Как я провёл своё лето 1208-го», – ответил бы вам монгольский юноша.

В-третьих, монголы поначалу даже со своими «универсальными солдатами» не смогли бы брать крупные города, требовавшие долгих осад и штурма. В Средневековье города с мощными стенами и продуманной обороной были неприступны для кочевников – примеры Переславля, Чернигова и Киева, которые часто «пережидали» разбои кочевников в пригородах, это подтверждают. И тут удачно совпало покорение Чингисханом северного Китая, где внутренние склоки не позволили организовать сопротивление (к примеру, некоторые военачальники просто переходили на сторону монгольского хана, а города открывали ворота). Местные инженеры и советники внедрили в монгольский арсенал осадное снаряжение: камнемёты, тараны, осадные башни, зажигательные и даже пороховые снаряды. С таким набором «вскрыть» можно было любую крепость.