Рюриковичи

Болотниковцы отхлынули от столицы, но борьба с ними далеко не завершилась. В их распоряжении оставались богатые центры — Калуга и Тула. Опираясь на них, удалось отбить натиск царских войск.

В мае 1607 года Василий Иванович сам вышел из Москвы с полками. К тому времени ему исполнилось 54 года — это, по понятиям XVII столетия, преклонный возраст для полководца. Однако государь должен был вспомнить военную науку, чтобы нанести решающий удар. Борьба с болотниковщиной грозила затянуться надолго, а страна и без того стонала от потерь. В грамотах, рассылавшихся патриархом Гермогеном, говорилось: «А пошел государь… на свое государево и на земское дело, на воров и губителей хрестьянских».

Лев вышел из ворот Москвы.

Один удар львиной лапы — царем взят Алексин.

Между тем государевы воеводы разбили болотниковцев на речке Восме.

Другой удар львиной лапы — царю сдалась Тула.

Осенью 1607 года болотниковщина перестала существовать. Илейку-Петра казнили прилюдно, Ивана Болотникова убили тайно, как и многих его приспешников.

Государь, сочтя, что заслуживает отдохновения и радостей, женился на высокородной княжне Екатерине Петровне Буйносовой-Ростовской. Она подарила супругу двух дочерей, к несчастью, скончавшихся в младенчестве.

Но и отдых его, и радости длились недолго. На Россию наплывала новая гроза.

Идея самозванчества имела гибельную притягательность для русского общества. На смену Лжедмитрию I и его «воеводе» Болотникову скоро явился новый мятежник, принявший ложное имя «царя Дмитрия Ивановича».

Отчего воцарение природного русского аристократа, высокородного Рюриковича Шуйского не успокоило Россию? Отчего страна с такой легкостью поднялась на новые бунты?

Трудно представить себе, что русское общество столь долго обманывалось на счет самозванцев и добросовестно верило в очередное «чудесное спасение» Дмитрия. Некоторые — возможно. Огромная масса — вряд ли… Люди с мятежными устремлениями жаждали получить нового «Дмитрия Ивановича», дабы именем его творить бесчинства и добиваться власти. Россия наполнилась самозванцами. Лжедмитрии, попавшие на страницы учебников, далеко не исчерпывают страшного русского увлечения безжалостным авантюризмом под маской «восстановления справедливости». Новых «царей» и «царевичей» лепила свита, выпекала бунташная толпа, а подавали к столу отчаянные честолюбцы.

При Василии Шуйском оставались в действии как минимум три причины для всеобщего кипения в русском котле.

Во-первых, экономическое состояние страны ничуть не улучшилось, оно лишь упало еще ниже. Крайне угнетенное состояние крестьянской массы заставляло ее приходить в движение. Земледельцы покидали села и деревни, отыскивая лучшей доли, нападали на своих вотчинников и помещиков, подавались в казаки. Иными словами, сельские хозяева отрывались от размеренной и правильной жизни, составляя пищу для подвижной стихии бунта. Ничто не ослабляло утеснения, вынужденно предпринимаемого правительством в отношении крестьян. Но теперь они нередко предпочитали восстание и смертельный риск размеренному быту прежней жизни.