Рюриковичи

Борьба с самозванцем шла переменчиво. Города по нескольку раз переходили из рук в руки, подвергаясь грабежу и поджогам. Победители устраивали побежденным резню… чтобы пасть жертвами новой резни, когда их воинский успех сменится неудачей. Половина страны пострадала к тому времени от Смуты. Блокада Москвы отрядами Лжедмитрия II отрезала великий город от источников питания. Обозы с продуктами уже не доходили до стен Белокаменной: их перехватывали по дороге. Над столицей нависла угроза голода. Лишь героическими усилиями удалось освободить Коломенскую дорогу для подвоза хлеба.

1608 год и начало 1609-го прошли очень тяжело. Россия стояла на краю пропасти. Москва полнилась настроениями: а не поменять ли царя? Авось другому выпадет больше удачи в делах правления!

Но Василий Иванович с необыкновенным упорством собирал войска, искал союзников, рассылал грамоты с призывом не поддаваться «ворам».

Вот одна из них, отправленная в Свияжск: «Ведома нам ваша многая служба, что в Свияжском живете с великим береженьем, а головы и дворяне и дети боярские и посадцкие люди и пушкари и стрельцы и всякие люди, паметуя Бога и православную християнскую веру и наше крестное целованье, воровской смуте не верят и себя и своих жон и детей и домов своих в разоренье вором не дадут, и татаром служилым и ясачным чюваше и черемисе разговариваете, и татаровя нам по тому ж прямят и служат, к воровской смуте не приставают… Воры русские люди, забыв Бога и православную християнскую веру, содиначась с такими же воры с литовскими людьми… для воровские своей корысти затевая, смущают и Московское государство и православную веру хотят разорити, пустошат и грабят и многую християнскую кровь проливают, и святыя Божии церкви разоряют и святым иконам поругаютца, и жон и детей поругают и в полон в Литву отсылают. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б, собрав голов и детей боярских и стрельцов и всяких служивых и посадцких людей, шли в соборную церковь и велели сею нашу грамоту прочесть всем людем в слух и сказали им, чтоб они вперед по тому ж, паметуя Бога и православную християнскую веру и свои души, и воровской смуте не верили»[139].

Человек, не обладающий железной волей, давно отказался бы от борьбы, сдался, уступил царский венец наглому авантюристу. Но бешеный дух Рюрикова рода и львиная сила не иссякали в царе Василии. Отчаянно борясь, он всё более напоминал древних, домонгольских князей Рюриковичей — тех, чья личная отвага иной раз переламывала ход сражений.

В 1609 году положение понемногу стало улучшаться.

Зимой 1608/09 года нижегородская рать воеводы А. С. Алябьева нанесла ряд чувствительных ударов по тушинцам. Захватить Нижний сторонникам Лжедмитрия так и не удалось. От шведского короля в обмен на городок Корелу с уездом царские дипломаты получили крупное наемное войско. В Новгороде оно соединилось с большой русской ратью князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Князь медленно двинулся на юг, очищая от тушинцев города, нанося им поражения в поле. Героически отбивалась от литовцев и русских «воров» Троице-Сергиева обитель. В январе 1610 года отряды Скопина-Шуйского сняли осаду с монастыря.

Летом 1609-го тушинцы потерпели поражение от царских войск под Москвой, на реке Ходынке. Они едва смогли отстоять собственный осадный лагерь, о захвате Москвы уже и речи не шло. Примерно тогда же из Нижнего двинулась выручать столицу армия боярина Ф. И. Шереметева. Нижегородским ратникам удалось отбить у врага Касимов и Владимир. Правда, польский король Сигизмунд III, воспользовавшись участием Швеции в русских делах как предлогом для вторжения, вошел в русские пределы и осадил Смоленск. Но город оказался крепким орешком. Тамошний воевода боярин М. Б. Шейн надолго остановил у стен города королевских солдат.

Зимой 1609/10 года князь Д. М. Пожарский разбил большой отряд тушинцев на речке Пехорке.

В марте 1610 года большая угроза Москве миновала. Тушинский лагерь, наконец, прекратил существование. Армия Скопина-Шуйского вошла в столицу.

Казалось, перестал Бог испытывать Русскую землю, а самого царя избавил от величайших опасностей. Казалось, еще немного и Смуте — конец! Москва праздновала приход освободителей. Василий Иванович устраивал пышные пиры…