Рюриковичи

Утро решающей битвы принесло русским полкам тяжелое испытание. «Когда же занялся рассвет субботнего дня, — рассказывает летопись, — то начали подходить полки половецкие, словно лес. И не знали князья русские, кому из них против кого ехать — так много было половцев. И сказал Игорь: „Вот думаю, что собрали мы на себя всю землю Половецкую — Кончака, и Козу Бурновича, и Токсобича, Колобича, и Етебича, и Тертробича“. И тогда, посоветовавшись, все сошли с коней, решив, сражаясь, дойти до реки Донца, ибо говорили: „Если поскачем — спасемся сами, а простых людей оставим, а это будет нам перед Богом грех: предав их, уйдем. Но либо умрем, либо все вместе живы останемся“. И сказав так, сошли с коней и двинулись с боем. Тогда по Божьей воле ранили Игоря в руку, и омертвела его левая рука. И опечалились все в полку его: был у них воевода, и ранили его прежде других. И так ожесточенно сражались весь день до вечера, и многие были ранены и убиты в русских полках. Когда же настала ночь субботняя, всё еще шли они сражаясь. На рассвете же в воскресенье вышли из повиновения ковуи и обратились в бегство. Игорь же в это время был на коне, так как был ранен, и поспешил к ним, пытаясь возвратить их к остальным полкам. Но заметив, что слишком отдалился он от своих, сняв шлем, поскакал назад к своему полку, ибо уже узнали бежавшие князя и должны были вернуться. Но так никто и не возвратился, только Михалко Юрьевич, узнав князя, вернулся. А с ковуями не бежал никто из бояр, только небольшое число простых воинов да кое-кто из дружинников боярских, а все бояре сражались в пешем строю, и среди них Всеволод, показавший немало мужества. Когда уже приблизился Игорь к своим полкам, половцы, помчавшись ему наперерез, захватили его на расстоянии одного перестрела от воинов его».

Потеряв вождя, русская рать окончательно и безнадежно потерпела поражение близ реки Каялы.

Все прочие князья, помимо Игоря, также оказались в плену. Из русского войска ушло от гибели и плена всего 15 ратников, а из ковуев — еще меньше.

Великий князь Киевский Святослав Всеволодович, узнав о поражении Игоря, срочно принялся собирать полки: «Послал Святослав к Давыду[58] в Смоленск, со словами: „Сговаривались мы пойти на половцев и лето провести на берегах Дона, а теперь половцы победили Игоря, и брата его, и сына; так приезжай же, брат, охранять землю Русскую“. Давыд же приплыл по Днепру, пришли и другие на помощь и расположились у Треполя, а Ярослав[59] с полками своими стоял в Чернигове». Изготовился к обороне переяславский князь Владимир Глебович. Помочь обещал и Рюрик Ростиславич — правитель большого удела на Киевщине со столицей в Овруче.

По образному выражению Святослава, Игорь с соратниками, «не удержав пыла молодости, отворили ворота на Русскую землю». Половецкие реки хлынули на Русь. Ободренные победой над Игорем, степняки искали отмщения за прежние неудачи.

Одно их войско окружило Переяславль-Южный и разбило дружину князя Владимира Глебовича. Самого его, тяжелораненого, едва вытащили из боя горожане. Святослав двинулся Владимиру на помощь. Половцы отступили от Переяславля. Однако без добычи они уходить не собирались. Степные пришельцы осадили городок Римов, вошли в него и полонили тамошних жителей. Отбить полон не удалось…

Другой половецкий поток разорил окрестности Путивля, сжег городской острог и окрестные села.

Так чем запомнился князь Игорь современникам и потомкам? Летописец всего несколько строк уделил удачным его походам — столь незначительны они по масштабу. А вот о разгроме северского войска летопись повествует с исключительной подробностью. Это вовсе не рядовое событие. Ведь неудача на Каяле действительно отворила ворота для вражеского нашествия. Пылали села, опустошались города, текла кровь князей и дружинников, не имевших никакого отношения к Новгороду-Северскому и к его незадачливому правителю. Игорь Святославич навлек на всю Русь большое несчастье — вот его «слава».

Виновник несчастья томился у пленивших его врагов, сокрушался о грехах своих и размышлял, какими злодеяниями навлек он такое попущение бед от Господа. Для духовного окормления князь даже вызвал к себе священника с причтом из Русской земли.

Вскоре, однако, Игорю Святославичу удалось бежать из плена. Сын его Владимир Путивльский оставался в плену еще долго, но, женившись на дочери князя Кончака, вернулся на Русь и он.

К 1191 году княжество и дружина Игоря Святославича до такой степени оправились от потерь, что он решился вновь выйти с полками на кочевников. Этот поход планировался, очевидно, как своего рода личный реванш князя за прежний позор. Поход удался: по словам летописца, Игорь Святославич «с братьею… ополонишася скотом и коньми».

Несколько месяцев спустя, «на зиму», сборная армия многих князей Ольговичей вышла в степь, чтобы повторить удачный опыт Игорева набега. Первым среди правителей коалиционного воинства назван Игорь Святославич — вождь, к которому вернулась удача. На сей раз он повел себя осторожнее, чем в 1185-м.