Ривер Уайлд

— Ривер, больше я повторять не стану! Тащи свою сюда задницу! Сейчас же!

— Нет! — кричу я.

В комнату будто ударила молния.

Никогда раньше я не отказывал ему. Все тело содрогается от страха.

Он встает.

— Нет?

— Я... я...

— Ты смеешь говорить мне «нет», мальчишка?

Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Сердце так быстро бьется. Мне очень страшно. Я впиваюсь ногтями в ладонь свободной руки, пока не чувствую, как рвется кожа.

Мой взгляд устремляется к пистолету на кухонной стойке.

 

«— Ривер, пора играть, папочка приготовил для нас сегодня совершенно новую игру».

 

— Я, бл*дь, так не думаю. А теперь тащи сюда свою задницу, парень!

Я сжимаю рукой пивную бутылку. Перевожу взгляд на него.

— Нет, — повторяю я.

Его лицо каменеет. Он склоняет голову набок.

— Правила изменились, Ривер. Еще хоть раз скажешь мне «нет», и я убью твою маму, как только она переступит порог. И вместо того, чтобы отправить тебя в тюрьму… я оставлю тебя здесь, со мной. Здесь, в этом доме, мы будем только вдвоем. И я буду делать с тобой все, что захочу и когда захочу. Только подумай… Я бы мог вставлять в тебя свою дубинку каждый гребаный день, если бы захотел. — Он проводит пальцем по губам, улыбаясь. — Вообще-то, эта идея мне нравится больше... Так что, наверное, я все равно убью твою маму…

— Нет! — кричу я.

Потом пиво оказывается на полу, а его пистолет у меня в руках.

И я направляю его на него.

Его глаза на мгновение расширяются. Потом он смеется.

От этого звука у меня болят уши.

— И что ты собираешься с ним делать, а?

Руки у меня трясутся, как при землетрясении. Пистолет очень тяжелый.

— Я-я...

— Я-я, — передразнивает он. — Что, пацан? Говори. — Он прикладывает ладонь к уху, издеваясь надо мной.

— Я-я... х-хочу, чтобы ты у-ушел! — кричу, поднимая пистолет выше. Руки болят.

Он склоняет голову набок.

— Ушел? Я не уйду, Ривер. Я никогда тебя не покину. Ты мой особенный мальчик. А папочка очень любит своего особенного мальчика.

 

«— Ты такой хороший, Ривер. Такой особенный. Пора играть в новую игру».

 

— Прекрати! Перестань! — кричу я. У меня так болит голова. Всё болит. Я просто хочу перестать страдать. — Я просто хочу, чтобы ты перестал! Оставь меня в покое!

 

 

«— Я-я н-не хочу больше и-играть.

Он схватил меня за голову и уткнул лицом в подушку.

— Заткнись. Ты портишь игру.

Воздуха не было. Я не мог дышать.

Мамочка, помоги мне, пожалуйста.

Его рука отпустила мою голову. Я отвернулся в сторону и судорожно вздохнул.

— Мне не нравится, что ты заставил меня это сделать. — Он провел рукой по моим волосам, приглаживая их. — Теперь ты будешь хорошим мальчиком?

По моей щеке скатилась слеза.

— Да, сэр».

 

— Ты не выстрелишь в меня, Ривер. Так что, просто опусти гребаный пистолет.

— Я-я...

 

«Запах пива…

Горячие слезы на моем лице…

Не могу дышать …

Мне страшно…

Пусть это прекратится…»

 

— Опусти гребаный пистолет, мелкий засранец! — кричит он, шагая ближе.

— Н-не п-подходи б-ближе! — кричу я и поднимаю пистолет выше.

Руки болят.

Но я не могу его опустить.

Если опущу, он... он снова сделает мне больно.

Сделает больно маме.

Мне очень страшно.

Я не знаю, что делать.

—Я-я н-не х-хочу больше и-играть с тобой! Пожалуйста, оставь меня в покое!

— Оставь меня в покое! — передразнивает он. — Перестань, мать твою, распускать нюни. Все мальчики делают это для своих папочек. Когда я был твоего возраста, тоже делал это для своего папы, и я не ревел из-за этого! Ты хоть представляешь, как тяжело мне живется, парень? Каждый гребаный день я рискую жизнью, зарабатываю деньги, чтобы одевать тебя и набивать едой твой неблагодарный живот! А теперь делай, что тебе говорит отец, и опусти пистолет!

 

«Мне очень страшно…

Не могу дышать…

— Вот это мой хороший мальчик, Ривер. Папочка любит тебя. Папочка очень тебя любит».

 

— Ты мне не отец! — кричу я. — Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Чувствую, как пистолет выскальзывает из рук. Я сжимаю ее крепче.

Бах!

Мое тело дергается назад.

Отчим... он стоит и смотрит на меня. Его рука прижата к животу.

Он убирает руку, и на белой рубашке появляется красное пятно. Он смотрит на него.

—Т-ты, блядь, меня подстрелил, — заикается он. Он никогда не заикается. — Я убью тебя на хрен! — Он бросается вперед.

Бах! Бах! Бах!

Отчим лежит на полу.

Повсюду кровь.

Пистолет выпадает из моих рук.

Я поднимаю глаза и вижу стоящую в дверях маму.

Она выглядит испуганной. Она начинает плакать.