Ривер Уайлд

Поворачиваюсь к улыбающейся Кэрри. Я хорошо знаю эту улыбку. Я тысячу раз проводил по ней языком.

Она придвигается ближе, прильнув ко мне всем телом. Мы так чертовски идеально подходим друг другу. Так было всегда.

Она кладет руку мне на грудь и гладит.

— Да, замороженный йогурт. И если ты будешь хорошим мальчиком и перестанешь канючить, — она приподнимается на цыпочки и шепчет мне на ухо, — я позволю тебе съесть его сегодня вечером в постели.

Член в штанах пульсирует.

— А разве он к тому времени не растает? — поддразниваю я, глядя на нее сверху вниз и представляя сотни сценариев, где мы с Рыжей проводим в постели с банкой замороженного йогурта… часы веселья.

— Мы возьмем с запасом. И, возможно, тебе даже повезет, и я слижу его с тебя.

«Черт возьми. Эта женщина».

Запустив пальцы в ее густые рыжие волосы, обхватываю ладонью ее щеку.

— Как же мне так повезло, что ты у меня есть?

— Тебе не повезло, Ривер. Мы просто нашли друг друга. Это было предрешено судьбой.

Я целую ее со всей любовью, которую к ней испытываю.

— Папа! Мапа! — жалуется Хоуп в коляске, и мы оба смеемся.

Клянусь, эта девчушка слишком умна для своего возраста.

Я бросаю взгляд на Хоуп, потом снова на Кэрри.

— Рыжая…

— Ривер.

— После того, как мы вечером закончим с замороженным йогуртом, как насчет того, чтобы начать практиковаться в создании ребенка?

— Разве мы не занимаемся этим почти каждую ночь?

— Я имею в виду, почему бы тебе не перестать принимать таблетки и не попытаться забеременеть?

У нее на лице расцветает улыбка, освещая прекрасные глаза.

— Серьезно?

— Серьезно.

Она берет мое лицо в ладони и крепко целует меня в губы.

— Я бы с удовольствием родила тебе еще одного ребенка.

«Еще одного ребенка. Чертовски верно».

Потому что Хоуп — мое дитя. И всегда им будет.

А Кэрри — мое сердце. Навеки вечные.

— Я люблю тебя, Рыжая, — говорю я, заслужив от нее прекрасную улыбку, которой она одаривает только меня.

— Я тоже люблю тебя, Ривер Уайлд.