Ривер

— Тебе, действительно, стоило меня убить, — сказала Гетель, вращая ножом, которым однажды его проткнул Рафаэль. — Теперь я под защитой и Сатаны, и Люцифера. — Она опять погладила свой живот, как будто жизнь, зародившаяся в ней, была милым невинным ребёнком, а не дьявольским отродьем. — Хотя, мой малыш пока не достиг пика своей силы, я собираюсь это исправить. Кровь Харвестер, извлечённая из её тела прессовыми машинами самого Повелителя Теней будет питать его. — Толстые чёрные линии начали расползаться от её пальцев, поднимаясь к рукам, шее и, наконец, к лицу. Её голос стал на октаву ниже: — И тогда вы все познаете силу его гнева. Небеса содрогнутся, чувствуя его ярость.

Проекция Гетель исчезла, а сердце Ривера ушло в пятки от упоминания Хайвестер. Ещё пять месяцев назад он считал её своим врагом.

Осознание того, что она всё это время работала на Небеса, что пала и отказалась от Рая, чтобы иметь возможность присматривать за Всадниками, выбивало почву у него из-под ног.

Но что просто никак не укладывалось в его голове, так это отказ архангелов от её освобождения из темницы Сатаны. Её служение Небесам и человечеству заслуживало лучшего.

Плюс, Риверу нужны ответы. Он должен узнать почему Харвестер бросила всё и отправилась охранять детей, которые даже не были её.

Разглядывая пустое место, где только-что стояла Гетель, Лорелия разгладила руками перед своего делового серого пиджака и юбки в тон.

По меньшей мере в десятый раз Ривер задался вопросом, как её избрали на роль Стража. Она всегда крутилась вокруг, словно маленькая мышь, и безусловно была скорее учёным нежели воином.

— Что Гетель имела в виду? — спросила Лорелия.

Метатрон ответил всё ещё спокойным голосом, хотя воздух вокруг был пропитан раздражением и злостью:

— Сила Люцифера была второй по значимости в Подземном Мире, когда он умер, и была меньше только силы Сатаны. Переродившись как его сын, он станет значительно сильнее.

Как и большинство архангелов, Метатрон очень редко прятал свои крылья и теперь их серебряные перья, что были такого же цвета, как и пряди в его тёмных волосах, шуршали у его ног.

— И что ещё хуже, столь редкое перерождение любого падшего ангела отобразится на всём основании Небес, вызывая трещины и разломы по всей их поверхности.

— Но Люцифер не какой-то обыкновенный ангел, — заметил Рафаэль, его голос охрип, когда пришло полное осознание последствий его перерождения. — Его рождение приведёт к катаклизмам на Небесам. Землетрясения. Наводнения. Вулканические взрывы. Ангелы и люди на Небесах станут жертвами этих катастроф и погибнут, исчезнут навсегда.

— Какова роль Харвестер во всем этом? — спросила Лорелия.

— Она — дочь Сатаны, — ответил Ривер Лорелии, — кормление Люцифера её кровью сделает его сильнее.

— Она не просто его дочь, — напомнил Метатрон гробовым голосом. — Она — единственный его ребёнок, зачатый ещё тогда, когда он был ангелом. И хоть она Падшая, её кровь подарит Люциферу такие силы и возможности, которые есть только у ангелов Рая.

— Мы должны найти и уничтожить Гетель до того, как родится Люцифер, — сказал Рафаэль, грёбанный Капитан Очевидность.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спросила Лорелия.

Метатрон и Рафаэль выглядели сбитыми с толку, но у Ривера была идея, которая не только избавила бы их от проблемы с Люцифером, но и заставила бы сделать ангелов то, что они должны были сделать месяцы назад.

— Мы должны вытащить Харвестер из темницы Сатаны.

— Определённо, нет, — рявкнул Рафаэль.

Метатрон фыркнул:

— Это невозможно. Любая наша попытка только подтвердит причастность Небес в её шпионаже против Сатаны, и станет поводом к войне…

— Да, да, — перебил Ривер, — война Небес и Ада принесёт смерть, разрушения, и потекут реки ангельской крови, бла-бла-бла.

Смешно, насколько ангелы боялись этой войны, и совсем не переживали по поводу апокалипсиса, нависшего над людьми.

Но большинство ангелов всегда прятали головы в облаках и притворялись, что мира людей и демонов не существует.

— Неправильно, что она находится в заточении, — возразил Ривер, — Она нам помогала.

Рафаэль покачал головой.

— Она хорошо понимала, что если её поймают, то она останется волком-одиночкой и ей придётся самостоятельно выкручиваться. Её рассекретили, поймали и всё, конец.

— И всё-таки я не понимаю, — сказала Лорелия, в её руке оказалась призванная ею История Наблюдателей Четырёх Всадников Апокалипсиса, и она немедленно начала листать страницы. Да, точно учёная, учёная-заучка. — Как спасение Харвестер нам поможет?

Ривер осторожно подбирал слова. Рафаэль и Метатрон должны поверить, что у Ривера нет скрытых мотивов.

Что он не хочет освободить Харвестер для того, чтобы сложить воедино кусочки прошлого, которое он потерял, когда его воспоминания о жизни Энриетом были вырваны из разума.

Он просил вернуть ему память снова и снова, но каждый раз ему отказывали.

Но Харвестер знала Энриета. Она пожертвовала своими крыльями ради его детей. Очевидно, Энриет что-то значил для неё когда-то, даже если теперь она не помнила, как он выглядел.