Ривер

Он провёл большим пальцем по шеулгулу — прибору, позволяющему ангелам подзаряжать свои силы в местах, где ангелы обычно не имеют доступа к подзарядке.

Как Шеул.

Но зачем Рафаэлю давать ему что-то подобное? Может, он хочет, чтобы Ривер отправился на поиски Харвестер?

Ну и ну. А разве архангелы не были полны сюрпризов? Ривер не сомневался, что в любом случае парень будет отрицать свою помощь, но на данный момент он примет это как знак.

Знак, указывающий на дорогу в ад.

Глава 2

То, что ад был весь в огне и сере, являлось распространённым заблуждением, и в то время как были территории с жарой и пламенем высотой в пятидесятиэтажный небоскрёб, Харвестер размышляла о том, что леденящий холод был гораздо хуже.

И всё это, потому что она находилась в камере пыток, от чьей походившей на метель атмосферы её лёгкие при каждом вздохе замерзали. Не то чтобы дышать ей было легко, учитывая тот факт, что она лежала лицом вниз, зажатая между двумя ледяными блоками.

Завтра её могут вернуть в огонь или бросить в яму, полную злобных адских гончих, или привязать к столбу в гостиной Сатаны, где каждый вошедший будет иметь возможность сделать с ней всё, что пожелает.

И это были ещё цветочки по сравнению с другими сценариями.

Харвестер собрала всю силу, чтобы вдохнуть, но было такое ощущение, что глоток воздуха, который она вобрала в лёгкие, состоял их крошечных лезвий.

У неё хлынула кровь из носа и рта, и практически моментально замёрзла на губах и коже.

Покалывающее ощущение пробежалось по мышцам шеи, которая, должно быть, была полностью замороженной, и Харвестер знала, что больше не одна.

— Харвесссстер, — Веном — отвечающий за пытки маршал Сатаны — промолвил своим шелковистым, змеиным голосом. Послышались шаркающие шаги, и в поле её зрения показались желтоватого цвета ступни ублюдка. — Пришло время переместить тебя.

Харвестер содрогнулась всем телом. Она надеялась, что он переместит её в клетку, где она сможет отдохнуть несколько часов и поесть, но подобное происходило так редко, что надежда походила на несбыточную мечту. Скорее всего она будет страдать ещё больше.

— Могу поспорить, что по шшшкале от одного до ссста, ты на сссто баллов жажжждешь сссмерти, да?

От одного до ста? Скорее уж от одного до миллиона.

— Твой отеццц хочет тебя видеть.

О нет! Только не это! Одинокая слеза собралась в уголке её глаза, но замерзла прежде, чем успела скатиться.

— У него сссегодня вечером пир. И ты будешшшь главным блюдом на его ссстоле. Всссецццело!

«Ты уж меня прости за то, что не испытываю особого волнения, но в последний раз я была развлечением перед обедом, а потом и частью этого обеда».

— И, кстати, у тебя посссетитель.

«Посетитель?»

Ещё одно неприятное ощущение присоединилось к первому, и внутренности Харвестер скрутило узлом.

— О господи. Ты ужасно выглядишь!

Гетель. Эта сука. Бывший ангел, предавшая Небеса самым ужасным способом и сейчас, если чувства Харвестер не подводили, то, кажется, Гетель носила под сердцем её сводного брата или сестру.

А папочка времени зря не терял.

— Я хочу быть первой, кто сообщит тебе о том, что я дам жизнь Люциферу.

Если бы Харвестер могло стошнить, то она так бы и сделала, но её желудок был пуст. Возрождение Люцифера сотрясёт Небеса. Ударная волна в прямом смысле слова приведёт к смерти и разрушениям.

— И это то, с чем ты должна смириться. — Гетель откашлялась, как будто собиралась выступить с речью. — Он родится уже полностью взрослым. И роды, конечно же, убьют меня, но я умру благородной смертью, ты так не считаешь?

Благородной? Нет уж. Но если повезёт, Гетель будет страдать так, как того заслуживает.

— Ты, Харвестер, будешь вскармливать его, когда он родится. Только вместо молока ему будет нужна кровь. А вместо ласковых объятий матери, колыбелью ему послужат твои гостеприимные бёдра. А когда он с тобой закончит, то уничтожит всех, кто тебе дорог: Всадников, их детей. — Её голос упал до низкого рычания. — Ривера.

А вот в этом Гетель ошибалась. Ривер совсем не был ей дорог.

Она ненавидела его. И будет счастлива, если больше никогда не увидит.

Ладно, да, она всегда отчаянно желала его и, определённо, хотела видеть в своей постели, но всё ещё его ненавидела.

Он пробудил в ней оба эти чувства, когда они повстречались в греческом дворце Ареса.

Он был назначен Небесным Наблюдателем за Всадниками незадолго до того, как печать Ресефа была сломлена и началось сбываться пророчество об апокалипсисе из демонической библии.

Он материализовался на пляже Ареса и Харвестер метнула в него молнию прежде, чем он успел полностью приобрести форму.

— Кто ты такой? — Ошеломлённая собственными действами, Харвестер замерла, ноги словно приклеились к песку. Она почувствовала его прибытие и первым её инстинктом было нанести удар.

Конечно, она всегда была такой: сначала била, а потом задавала вопросы, но обычно не реагировала так быстро.

Ангел-незнакомец отошёл от одной из многочисленных древних каменных колонн, которыми был усеян остров Ареса. От его обгоревшей футболки тоненькой струйкой поднимался дымок, а сапфировые глаза пылали гневом.