Роа и тигр

– Как я могу обижаться на правду, – Норт вздохнул. – Я не знаю, что пошло не так, но произошла односторонняя привязка. Я и мой зверь приняли вас, а вы нас – нет. Винить в этом я могу только себя. Не берите в голову. Всё наладится, – он криво улыбнулся и надолго замолчал.

В следующий раз Лина заговорила только на привале, когда они остановились пообедать и дать отдых лошади.

– Норт, скажите, а в чём выражается привязка?

Мужчина задрал рукав своей куртки и показал рисунок. Ту самую веточку роа и волшебный цветок. Тот самый рисунок, при взгляде на который руки опять сами потянулись к нему. Именно до этого цветка она не дотронулась по его вине! Для надёжности Лина спрятала руки, так жаждущие провести по лепесткам пальчиками, за спину.

– Этот рисунок появился в нашу брачную ночь. Роа, ведьмина трава. И цветок. Я не знаю, что это за цветок, – начал пояснять Норт, – раньше я нигде таких не видел. Может ты, как ведьма знаешь, как он называется.

– Это не работа художника? – девушка была до крайности удивлена.

– Нет, рисунок появляется у оборотня, обретшего свою пару и зверя. У каждого свой, – он хотел уже опустить рукав, но Лина мягко остановила руку и всё же коснулась цветка.

– Это цветок роа. Ведьмин цветок. Расцветает в самую короткую ночь в году. Может исполнить любое желание того, кто найдёт его.

– Ты говоришь так уверенно, как будто уже срывала его.

– Нет, не пришлось, – почему-то не хотелось рассказывать, почему же она не дотронулась до цветка. А потому сменила тему. – Значит, нам нужно сделать так, чтобы рисунок исчез? – бодро начала девушка и осеклась.

Она уже пытается свести один такой. Пусть это не цветок, и даже не веточка. Это три полосы, как будто оставленные хищной лапой зверя. В ту же самую ночь, когда на руке Норта расцвёл её цветок.

– Даже если оборотню отрубить руку с брачным рисунком, брачная привязка и тяга к своей паре не исчезнет, – как-то по-будничному пояснил Норт.

– Понятно, значит, нужно искать способ, как убрать эту тягу, – заключила Лина.

Обед закончился в неловком молчании. Молодые люди заняли места в бричке и последовали дальше. Крепкая лошадка легко несла их экипаж по дороге в сторону Ошекона. Слева тянулся всё тот же лес. Он то уходил вдаль, так, что тёмная полоса деревьев еле виднелась на горизонте, то подступал совсем близко к тракту, соединяющему два теперь дружественных государства. Справа от дороги – обработанные поля, окружающие большие и малые деревеньки, и поселения, гордо именующие себя городами, перемежались с необработанными лугами и редкими холмами. В стороне осталась деревня, где жили Рата и её дети. Скоро начнутся владения герцога ден Гори, а там и до границы совсем недалеко. Иногда бричка обгоняла гружёные крестьянские телеги или купеческие караваны, иногда встречались встречные повозки или такие же путешественники, спешащие по своим делам. С заключением мира тракт заметно оживился.

Чтобы прервать затянувшееся неловкое молчание, Лина и Норт стали обсуждать, где лучше остановиться на ночлег – в лесу или в ближайшей деревне. Тигру очень хотелось побегать. Девушке хотелось ещё раз рассмотреть прекрасного зверя. Оба раза, что он появлялся перед ней, было как-то не до того. Впереди перекрыл дорогу небольшой караван. Даже издалека была слышна ругань погонщиков. Кажется, у них что-то случилось.

– Посторонись! – окликнул разгорячённых спором мужичков Норт. Он вышел из повозки и повёл в поводу своего мерина, обходя возникшее препятствие по самой кромке дороги.

Лина откинулась вглубь экипажа. Ей не хотелось, чтобы Маритку, облик которой до сих пор она носила, признал кто-нибудь из проезжающих. Очень уж неразборчива в своих связях была прежняя хозяйка тела. Краем глаза девушке удалось заметить, как почти все караванщики сгрудились около коня, запряжённого в небольшой фургончик. На глаза были надеты шоры, запряжен он был в жёсткую упряжь. Но не это привлекло её внимание. Вся спина и бока бедного животного была исполосованы кнутом. Как же можно так издеваться над бессловесной тварью? Даже издалека были заметны стать и порода измученного жеребца. Если бы не худоба и унылый внешний вид, Лина приняла бы его за Грата. Конь жалобно заржал ей вслед. Грат?! Неужели её Грат может быть впряжён в этот никчёмный фургон? Девушка на ходу выскочила из брички, благо, двигался её экипаж неспешно. Она подбежала к измученной лошади и глянула ему в глаза. Грат. Как он мог попасть к этим людишкам? Украли? В душе поднималась злоба к тем, кто так бесчеловечно обращался с её Гратом, а так же к тем, кто позволил ему очутиться здесь. Мало того, что мачеха изгнала её, той показалось этого мало, она решила изгнать ни в чём неповинное животное. Как же! Росинка боится его до ужаса.

– Эй, дамочка, этот конь опасен! – успел крикнуть чернявый мужик с кнутом в волосатых руках прежде, чем Лина подбежала к жеребцу.

– Грат, миленький Грат, – девушка гладила бархатистый нос. И по её щекам, и по щекам коня текли крупные слёзы. – Я не оставлю тебя.

На несколько мгновений воцарилось молчание, потом заговорил всё тот же чернявый.