Robbie Williams: Откровение

Недавно Роб ходил на итальянскую телепрограмму E poi c’è Cattlelan, где его попросили сыграть в «Правда-неправда». И один из вопросов — «Вас вырвало в Букингемском дворце?» Его там не рвало, так мог бы просто ответить «нет», но желание веселить публику в нем слишком сильно.

«Вопрос был настолько странный и непонятный, — поясняет Роб, — что я решил как-то заполнить момент и сделать хороший телеэпизод. Ну и за что-нибудь схватиться». То, за что он схватился — «Нет, в Букингемском дворце я косячок выкурил» — понятно, дало краткосрочный эффект. К тому же это правда. Ну, более или менее. Курил-то он не в самом здании, а на лужайке, потом, уже нормально обдолбанным, зашел во дворец. «Мое самолюбие хулигана-школьника это потешило, — вспоминает он. — Я такой: глядите, какой я нехороший». И хотя он не хотел рассказывать об этом всему миру, он не особо расстроился, что проговорился.

Жена его отнеслась к этому по-другому.

«Айда была мною не очень довольна. Потому что это „неуважение“. Она американка, у них другое отношение к монархии».

* * *

Последнее крупное мероприятие промо-кампании The Heavy Entertainment Show — выступление на Brit Awards, Роб закрывает шоу. Ему нужно заранее дать несколько интервью. Одно — журналу NME.

«Я ж, блин, ненавижу NME», — напоминает он Майклу, который вот-вот передаст ему телефон, впрочем, слова эти более похожи на мышечную память, чем на настоящее сильное чувство.

Майкл утверждает, что в последнее время пишут они на удивление положительно. «Ты у них прям кумир, они тебе поклоняются, — поддразнивает Майкл. — Что чувствуешь по этому поводу?»

«Мне больше нравилось, когда наоборот, — говорит Роб. — По крайней мере я понимал, кто они такие. А так с толку сбивает».

Он берет трубку и разговаривает с интервьюером, Джорданом Бассетом, который, похоже, становится главным корреспондентом по Робби Уильямсу в журнале NME. Он вскоре не без провокации, но с явным энтузиазмом, поднимает тему альбома Rudebox. (Бассет в итоге попытается убедить Роба в том, что, выпусти он Rudebox сегодня, альбом этот получил бы признание; Роб возражает — как раз наоборот.) Роб первым делом пересказывает соответствующую семейную сцену. «Вчера вечером, — говорит он, — перед тем, как лечь спать, иду в туалет и вдруг говорю жене: „Я, знаешь, за Rudebox“. Совершенно ни с того ни с сего. И она такая: „Я тоже“. И после этого я ложусь спать».

Это приводит его к воспоминаниям о том, что было дальше — с его точки зрения. «Слушай, вот в Британии, если ты достиг настоящего успеха, то тебя в определенный момент начнут пинать. Ну и случилась какая-то пробоина в доспехах, и именно в этот момент подошел мой черед получать пинки, и я их получил… „Ну, пошел к черту, чтоб ты сдох, ублюдок“ — вот так это ощущалось». Он имитирует голос болезненный, вот-вот расплачется: «О нет же, нет, я только пытался слова зарифмовать…»

Роб также объясняет — причем понятно, что он разговаривает с человеком, значительно младше него по возрасту — что он из другого поколения, из другого мира. «Я из 90-х, а мы тогда были другой породой, трахались, подкалывали, грубили, и должны были всякое-разное говорить, чтоб быть интересными. Мне кажется, люди сейчас себя так не ведут. А у нас прям чуть ли не этикет предписывал, чтоб крыша ехала от бухла и кокаина… сейчас, если человек так себя ведет, то он выглядит немного грустным». В финале интервью журналист попытается убедить Роба зайти на церемонию награждения журнала NME. (Представление о том, что он сам принимает награду в этом году, как-то улетучилось.) «Боже, нет, — отвечает Роб. — У меня спина херово. И я в конце концов обнюхаюсь кокса и потеряю жену».

Перед этим интервьюер спрашивает Роба про его фразочку на шоу Грэма Нортона про роды Тедди, что это как «смотреть, как сгорел твой любимый паб». Оказывается, Роб ждал, чтоб кто-то поднял эту тему.

«Нет, это здорово, — говорит он, — потому что недавно на задах открыли на вынос…»

* * *

Существует такой сайт про музыку, Popbitch, и у них есть еженедельная рассылка. Роба они один раз только потревожили, до рехаба еще, и обеспокоился он только потому, что они написали правду. Но то, что они выдали на этой неделе, его слегка озадачило:

Робби Уильямс вышел в город праздновать свое возвращение в Take That. Можно предположить, что он знает за собой как минимум два таблоидных следа?