Роберт Бернс

Старый Армор дрожал от бешенства. Он тыкал пальцем в «эту гнусную бумажонку» — в брачный контракт, который он вытребовал у Джин. Он хватался за сердце, пил лекарство, осыпал самой отборной бранью и дочь и ее соблазнителя. Он требовал, чтобы Джин немедленно, сию секунду, уехала из Мохлина, — он сам отвезет ее к тетке в Пэйли, пусть и не думает, что он позволит ей хоть одним глазом взглянуть на этого негодяя. Что? Муж? Какой он ей муж? Сейчас же вон из дому, сейчас же ехать!

Джин словно отупела. Молча собрала она вещи, молча села рядом с отцом в двуколку, молча кивнула головой, когда мать на прощание взяла с нее слово — не делать ни одной попытки снестись с Робертом. Теперь все пропало. Мать первая заметила, что делается с Джин. Она все выпытала, все рассказала отцу. Джин боится отца, боится огласки, она не смеет пойти против воли родителей. А Роберт два дня не приходил. Он, наверное, думает больше о своей книге, чем о ней. Лучше уехать, иначе отец грозится подать в суд на Роберта, ославить его по всему приходу. Джин не знает, что теперь будет. У нее нет своей воли — родители все решили за нее.

Младший брат Джин, шестнадцатилетний Адам, выбежал на свист Роберта: он всегда с мальчишеским обожанием относился к другу сестры, переписывал его песни, а иной раз и бегал к нему с поручениями от Джин. Он торопливо рассказал Роберту, что Джин уехала, что отец сердится и что ему лучше сюда не показываться. Сейчас отец уехал в Эйр, к нотариусу мистеру Эйкену, с какой-то бумагой, которую он отнял у Джин.

Роберт слушал мальчика словно оглушенный: неужели Джин так легко отказалась от него? Неужели она отдала отцу их брачный контракт? Надо завтра же поехать к мистеру Эйкену узнать, зачем старый Армор был у него.

Роберт держит в руках пачку листов, отпечатанных на тонкой бумаге, — проспект его будущей книги. Вчера, 14 апреля, поздно вечером, ему прислали этот проспект из кильмарнокской типографии. Сегодня суббота. В этот день он обычно ездит в Эйр, к своему «дорогому патрону» — мистеру Эйкену. Но он виделся с ним вчера утром, когда от него уехал отец Джин. И Эйкен с обычной усмешкой, выпятив толстый животик, сказал, что он успокоил отца Джин, посоветовав ему вырезать их имена из брачного контракта, и сам «по просьбе Армора» аккуратно выстриг подписи. Роберт молча повернулся и ушел. Теперь он не знает — высылать Эйкену проспект или нет. Лучше всего спросить об этом Гэвина Гамильтона: он уже все знает — Роберт сам ему рассказал о «предательстве» Джин, об ее отъезде.

Гэвин Гамильтон получил письмо Бернса в воскресное утро — он, как обычно, в церковь не пошел, и мальчик, принесший письмо из Моссгила, застал его за завтраком с женой и свояченицей. Обе — и Эллен Гамильтон и ее хорошенькая сестра Маргарет — очень любили Бернса и уже слышали, как печально окончился его роман с дочкой Армора. Письмо Роберта очень огорчило их.