РОБЕРТ ФУЛГАМ

Реликвия – «всякая всячина» – хранится у мёня на верхней полке стенного шкафа. Никто про нее не знает. Знаю только я и каждое утро, когда одеваюсь, думаю о ней – о талисмане, о своеобразном маленьком монументе. Иногда снимаю коробку с полки и открываю. Для меня она – нечто настоящее, ощутимое, истинное, особенно когда жизнь не радует, а детские ручонки уже не обовьют. шею, как прежде.

Ну вот, растроганный папаша несет душещипательную чушь – хуже некуда, скажете вы. Наверное, от моего рассказа нам обоим теперь неловко, Но как утешение такая исповедь действует потрясающе – лучше любого заклинания и любой.молитвы.

Я не оправдываюсь. «Комок всякой всячины» – это для меня воплощение любви. Пусть его положат со мной в могилу. Пусть он всегда и всюду будет рядом.

Расскажу о доме, в котором мне однажды довелось жить. Старенький коттедж на берегу озера, построен в конце дороги в конце девятнадцатого века. Летний домик для семьи, добиравшейся из Сиэтла верхом и на легкой двухместной коляске через чащобы лесные и горы крутые, по тропам лесорубов. Места там тогда были глухие, они и до сих пор глухие.

Дом стоял на кирпичных опорах, в зарослях ежевики и пурпурного вьюнка, твердо решившего до конца бороться за жизнь. И хотя теперь до центра ближайшего городка – рукой подать, территорию вокруг дома давно уже самовольно захватили белки, кролики, одичавшие кошки и еще какие-то зверушки, которых я никогда не видел, но зато часто слышал.

И – еноты. У нас водились еноты. Крупные. Несколько штук.

По причинам, известным лишь Богу и гормонам енотов, они предпочитали спариваться под нашим домом в три часа ночи.

Если под вашей спальней в три часа ночи никогда не играли своих свадеб еноты, то считайте, что вы пропустили один из самых волнующих моментов в жизни. Явление это, мягко говоря, весьма необычное. Слышали когда-нибудь ночные кошачьи поединки? Вот что-то вроде этого, только в десять раз громче и пронзительнее. Чувственными или эротическими их не назовешь, они больше напоминают три пожарные сирены сразу.

Хорошо помню, как это было впервые. Поскольку условия не слишком располагали ко сну, я поднялся. Если уж я говорю, что поднялся, то значит, я ПО-НАСТОЯЩЕМУ ПОДНЯЛСЯ. Чуть ли не на метр вертикально вверх. Вместе с одеялом.

Когда же я совладал и с собой, и с новым уровнем адреналина в крови, то взял фонарь, вышел во двор и заглянул под дом. В углу, приняв боевую стойку, ощетинились енотиха и ее поклонник, все в грязи и в крови, и вид у них был ничуть не сексуальный.

Ни мое присутствие, ни луч фонаря не могли помешать тому, что привело сюда этих енотов. Неистовое свидание шло своим чередом и сопровождалось рычанием, тявканьем и взвизгиваниями. Я продолжал смотреть: в конце концов брачные отношения были осуществлены и исчерпаны. Еноты не испытывали стыда. Произошло то, чему суждено было произойти. И они ушли, отупевшие, со стеклянными глазами, - готовиться к какому-нибудь следующему событию, которое может случиться в жизни енота.

А я сидел под дождем, и мой фонарь все еще освещал место свидания. Почему в любви и в жизни столь часто приходится продвигаться с такой болью, грязью и мучениями? Скажите – почему?

И я подумал о своей жене, которая спала сейчас в доме, прямо надо мной, и о том, как и у нас шум ссоры не отделить от проявлений любви. Интересно, что подумали бы еноты, услышь они звуки, производимые ночью супругами и похожие на «если-б-ты-меня-любил-то-не-стал-бы-в-ванной-разводить-такую-грязь», и вслед за этим: «АХ, ТАК? А САМА-ТО ТЫ…»

Почему любить трудно?

Я не знаю. А еноты не скажут.

***

Cassida rubignosa – так по-научному называется маленький жучок-щитоноска. В стадии личинки он таскает на спине мешочек с фекалиями. На конце брюшка есть вилка с острыми зубцами, и когда личинка линяет, старая щкурка зацепляется за вилку и получается своего рода мешочек. Анальное отверстие расположено там же, поэтому экскременты попадают прямо в мешок. Биологи долго ломали голову: зачем щитоноске понадобилось такое приспособление?

Все разъяснилось, когда они наблюдали за муравьем. Этот муравей-охотник не прочь полакомиться личинкой щитоноски. Но он, кроме того, весьма привередлив по натуре, любит чистоту и опрятность. (Смекаете, к чему все идет?)

И вот муравей, схватив личинку, начинает ощупывать свой будущий обед; в ответ личинка ударяет муравья мешочком. Муравей отскакивает и принимается счищать с себя отвратительную грязь, а личинка тем временем скрывается. Биологи такое поведение называют «экскрементной защитой».

И хотя лично мне не доводилось наблюдать подобный поединок у насекомых (просто прочитал в какой-то книге – а ведь зря не напишут), он кое-что напоминает.

Я недавно был на вечеринке и видел, как мужчина и женщина точь-в-точь повторили поединок муравья и личинки.

Так уж устроено природой, что для каждого наступает черед получить по заслугам – кому что причитается. Не ко всем слабым и кротким судьба благосклонна, поэтому некоторые из них позаботились о себе сами.