Роберт Говард - Принцесса-рабыня (СИ)

Амори приветствовали их. Он увидел Сулейман Бея в шлеме, украшенном перьями цапли, и золотой кольчуге, сидящего на своей черной кобылице. Позади него сидел Белек Египтянин на гнедом коне, а рядом с вождем Кормак ФицДжеффри на своем большом жеребце. И Амори усмехнулся. Разве не странно видеть этого человека в компании тех, кто поклялся перерезать ему горло? Около трехсот всадников выстроилось позади вождя.

- Ха, Амори, - сказал Кормак. - Приведи принцессу - пусть она выйдет на стену башни, чтобы Сулейман Бей убедился. Он считает нас лжецами, копыта дьявола!

Амори колебался, когда внезапное сильное отвращение тряхануло его, но затем, пожав плечами, он сделал жест своим воинам. Зулейка в сопровождении солдат поднялась на стену над воротами и Амори ахнул. Богатые одежды полностью преобразили девушку-рабыню; на самом деле, она носила их так, как будто никогда в жизни не надевала хлипкие лохмотья раба. Она не вела себя как надменная заносчивая принцесса, подумал Амори, но было некое скрытое достоинство в ней, некоторое гордое смирение, как у многих представителей королевской крови.

Сулейман Бей также ахнул, он смотрел на нее в замешательстве и подъехал ближе.

- Клянусь Аллахом! - сказал он в изумлении. - Зальда! Это она? Нет - да - Азраэль (3), я не могу сказать! Она не задирает свой подбородок, как делала всегда, если это она, и все же - все же - боги, это должна быть она!

- Это действительно принцесса Зальда, - прогрохотал Кормак. - Сатана, ты думаешь, что нет веры франкам? Ну, вождь, что скажешь? Она стоит десять тысяч золотых монет?

- Подожди, - ответил турок, - дай мне время все обдумать. Эта девушка очень похожа на принцессу Зальду - но есть некоторые отличия в том, как она держится, я должен убедиться. Пусть она говорит со мной.

Амори кивнул Зулейке, которая в ответ подарила ему презрительный взгляд и, повысив голос, сказала:

- Мой господин, я Зальда, дочь Абдуллы бин Керама.

Опять турок покачал ястребиной головой.

- Голос мягкий и музыкальный, как у Зальды, но тон отличается, - принцесса любила командовать, и тон ее был властным.

- Она была в плену, - проворчал Кормак. - Три года плена могут изменить даже принцессу.

- Правда - хорошо, я направлюсь к ручью Мехмета, который находится более чем в миле отсюда, и там встану лагерем. Завтра я вернусь сюда снова, и мы обсудим это дело. Десять тысяч золотых монет - высокая цена, даже для принцессы Зальды.

- Достаточно хорошая, - проворчал Кормак. - Я останусь в замке - и заметь, Сулейман, ни каких трюков. При первом же намеке на ночную атаку мы перережем горло Зальде и сбросить вам ее голову. Запомни!

Сулейман кивнул рассеянно и ускакал во главе своих всадников, погруженный в разговор с темнолицым Белеком. Кормак въехал в ворота, которые мгновенно позади него были перекрыты толстой решеткой и прочными засовами, а Зулейка повернулась, чтобы уйти в свою комнату. Ее голова была опущена, руки сложены; она снова стала вести себя как рабыня. Тем не менее, она остановилась на мгновение перед Амори и в ее темных глазах была глубокая боль, когда она сказала:

- Вы продадите меня Сулейману, господин?

Амори густо покраснел - не в его возрасте, чтобы кровь так сильно покрывала румянцем лицо. Он стремился ответить и пытался найти подходящие слова. Невольно его рука в кольчужной перчатке легла на ее тонкое плечо, почти лаская. Затем он встряхнулся и сказал сурово из-за странных противоречивых чувств внутри:

- Иди в свою комнату, девка, какое твое дело, что я сделаю?

И когда она пошла - голова низко опущена к груди, он стоял, глядя ей вслед, сжимая кулаки, пока не затрещали пальцы, и проклиная себя.

Глава 5

Кормак ФицДжеффри и Амори сидели в тайной комнате, хотя час был уже поздний. Кормак был в полном вооружении, за исключением шлема, Амори тоже. Кольчужные капюшоны обоих мужчин были откинуты на плечи, открывая желтые волосы Амори и черную гриву Кормака. Амори молчал угрюмо, он пил мало, говорил еще меньше. Кормак, с другой стороны, был в настроении глубокого удовлетворения. Он много пил и его расслабленное состояние навеяло воспоминания о былом.

- Войн и массовых сражений я повидал в избытке, - сказал он, подняв большой кубок. - Да, я участвовал в битве у Дублина, когда мне было всего восемь лет, копыта дьявола! Майлз де Коган (4) и его брат Ричард (5) удерживали город для Стронгбоу (6) - железные мужчины железного века. Хаскульф МакТоркил (7), король Дублина, который был изгнан с Оркнейских островов, достиг берегов с шестьюдесятью пятью кораблями - галерами язычников-скандинавов, чьих вождем был неистовый Джон Безумец - и он был истинным сумасшедшим, копыта сатаны! Хаскульф вернулся, чтобы отбить свой город, вместе с датчанами и датчано-ирландцами, а так же с союзниками из Норвегии и с Островов.