Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться

В подростковом возрасте Робин не испытывал особых трудностей в общении с девушками – они все отвечали ему взаимностью, хотя его самые ранние отношения были абсолютно невинными. Одной из первых девушек Робина стала его соседка в Лейк Форест Кристи Платт, ей было тринадцать, ему двенадцать. Кристи вспоминает о нем как об очень красивом мальчике. «Он всегда казался мне немного англичанином, – говорила она. – У него была целая копна густых волос, длинные ноги и крепкое тело».

Их любовь в том возрасте выражалась в обмене медальонами или прочей ерунде, «что было бесценно», – смеялась Платт. «Мы исписывали целые тетрадки именем любимого. Но могу вас заверить, что мы никогда не целовались и не делали ничего непозволительного. Просто застенчиво стояли рядом, болтали, а потом расходились по домам». Вечерами и по выходным они катались по лесу на велосипедах или же играли с друзьями в «ударь по консервной банке» или «захвати флаг». Как-то случайно она увидела, как Робин играет с другими мальчиками в солдатиков, но осталась в стороне от такого времяпрепровождения. «Это были очень серьезные игры, мне это казалось чрезвычайно скучным».

Потом их недолгие отношения закончились: Робин учился в шестом классе Gorton School, а Кристи – в седьмом классе Deer Path School. Девочка понимала, что будучи ученицей средней школы, она рискует общественным мнением, если будет встречаться с учеником из началки. «Я этого стыдилась, – говорила она. – Когда кто-нибудь спрашивал: ”Он учится в Deer Path?“, я отвечала: ”Нееет, он ходит в Gorton“. Я старалась, чтобы это круто звучало, но это было совсем не круто. Ни разу не круто». Когда Робин был в пятом классе, его одноклассники стали подвергаться хулиганским выходкам детей постарше, приходивших на площадку. Но Робин достаточно ловко научился отражать их нападки. Его друг Джефф Ходжен вспоминал: «Хулиганы хотели поставить меня на место, потому что я был ростом как шестиклассник, если не больше. Они меня держали и били в живот, словно собирались выбить из меня дух. После этого Робин сказал: ”В следующий раз, как только услышишь свист, беги в класс“. Он был очень умным. ”Хочешь, чтобы не было больно?“ Беги быстрей».

При переходе из пятого в шестой класс Робин сильно изменился. Ход-жен говорил, что «всего через год заметил изменения в его взгляде, он становился зрелым. Из улыбающегося, застенчивого пятиклассника Робин превращался в достаточно неулыбчивого подростка».

В седьмом классе Deer Path Middle School у Робина появилась необходимость выговариваться, хотя бы для того, чтобы спасти свою шкуру. «В седьмом классе я стал рассказывать шутки только для того, чтобы меня не трогали, – говорил он. – К тому времени многие были крупнее меня и хотели доказать, что они сильнее, швыряя меня об стену. Здесь училось много здоровенных фермерских детей и детей работников автозавода, а я, когда шел в школу, всегда искал какой-нибудь другой вход и мечтал, чтобы сюда можно было попасть через крышу. Они меня ловили, как только я заходил в школу». Робин не хотел верить, что его задевали, потому что он из богатой семьи. «Откуда они знали, что я богатый? Потому что я сказал: ”Привет, ребята, кто-нибудь из вас играет в лакросс?“ Они думали, что лакросс – то, что находится в церкви».

У Робина не было времени, чтобы оттачивать свои социальные навыки. Через несколько месяцев в этой школе их семья переехала из Лейк Форест в Блумфилд-Хилс. Как вспоминал один из друзей Робина, ничто не предвещало их переезд, но однажды Джон Уэлш сказал: «Что-то его нет в школе. Где Робин?» А они переехали. Он просто уехал. И это была нормальная ситуация, в то время многие приезжали и уезжали.

«Он уехал, не сильно переживая», – говорила Кристи Патт.

Похоже, удивлялся Уэлш, дети руководителей учатся смиряться с быстрыми переменами в их жизни и избегать привязанности со своим окружением, как дети военнослужащих, «переезжающие с одного военного пункта на другой. Это как ранняя репетиция смерти. Сегодня ты здесь, а завтра тебя нет. Мы все это так или иначе понимаем».