Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться

Робин обожал мать вместе с ее авантюрными сказками из Нового Орлеана и черным чувством юмора. Например, у Лори была любимая шутка, когда с повязкой на глаза, от которой она отрезала резинки, вставляла комочки в нос, притворялась, что чихает, после чего резинки болтались у нее из ноздрей. Она с удовольствием пересказывала сыну книгу, написанную английской принцессой в девятнадцатом веке, где описывались устраиваемые ею вечеринки, книга называлась «Balls I Have Held» («Балы, которые я организовала»). Еще мать с Робином разделяли любовь к странным стихотворениям, которые были не в рифму, да и не были сильно смешными, но они так и не могли понять, почему эти стихи им так нравились. Например, был стих:

По стене ползет паук,
Разве ты не видишь?
Ты не знаешь, что стена испачкана?
Уходи со стены, паучок.

Или еще один:

Мне нравится, когда ты в синем,
Нравится, когда ты в красном,
Но больше всего
Я люблю тебя в синем.

Позже Робин нашел, в чем их сила, понял, что от этих стихов его мама смеется, поэтому тоже полюбил их. «Ну ладно. Пусть так, – говорил он. – Потом я стал искать, как еще ее рассмешить, стал пародировать голоса, чтобы увидеть ее реакцию».

«Выступать заставляла потребность в этой связи, – объяснял он позже. – Маме было со мной весело, и я стал для нее забавным и обаятельным. Так я узнал, что смеша людей, можно установить с ними связь».

Робин считал мать открытой и крайне оптимистичной натурой. «У моей матери нет незнакомых людей», – говорил он, сам же будучи загадочным и недоступным. Отца он считал высоконравственным и суровым, и те прозвища, которые сын употреблял по отношению к Робу – «Лорд Стоуксбери, наместник короля в Индии», «Лорд Пош» или просто «паша» – отражали его уважение к отцу и безоговорочный авторитет. Но эти же прозвища также подчеркивали существующую дистанцию и прохладную атмосферу между ними. Естественно, что в лицо Робин своего отца так никогда не называл.

Робин любил вспоминать одну историю из своего детства, когда он вернулся домой из школы с конвертом, который отдал отцу.

«Что это, малыш?» – спросил Роб.

«Мой табель, сэр», – ответил Робин.

Роб открыл конверт, улыбаясь от гордости, пробежал по списку предметов, где были только пятерки. «Отлично, сынок, – сказал он. – А теперь пойдем готовить обед». Робину было восемь лет.

Как позже рассказывал старший сын Роба, Тодд, замкнутость отца развила в нем способность молча сканировать комнату, наблюдать за людьми и запоминать все, что ему говорили. «Он сохранял в памяти все, – говорил Тодд. – Никогда не забывал, кто и что ему говорил, разве что какие-то мелочи». Тодд знал еще одного такого человека, внешне очень скромного и с теми же качествами – это его сводный брат Робин. «Он мог находиться в комнате, где было полно людей и одновременно велись десять разговоров, разговаривал с тобой, очень внимательно слушал и все происходящее вокруг собирал в память. Робин очень застенчивый и очень тихий. Но эти батарейки надо перезаряжать, иначе можно оказаться в психушке». Эту способность Робин не потерял и во взрослом возрасте.

Еще в раннем возрасте Робин заметил, что после употребления алкоголя с его отца спадает броня. После «парочки коктейлей» Роб становился счастлив и был готов на многое. «Что ты хочешь, машину?» «Мне всего пять лет!»

Был еще один момент, способный пробить оборону Роба и достать до его души, и эту страсть с ним разделял и Робин. Поздними вечерами Роб искал способ развеяться и как-то однажды включил «Сегодня вечером» с Джеком Паром. Когда к шутнику-ведущему присоединился Джонатан Уинтерс – пухлый, похожий на резинового пупса актер с каменным выражением лица, Робину разрешили не ложиться спать и присоединиться к отцу перед мерцающим черно-белым экраном, где со своим непредсказуемым монологом выступал Уинтерс.

Первое выступление, которое мог вспомнить Робин, это когда Уинтерс вразвалочку вышел на сцену Пара одетый в пробковый шлем и заявил, что он великий белый охотник. «В основном я охочусь на белок», – сказал он.

«И как вы это делаете?» – спросил Пар.

Уинтерс ответил: «Целюсь в их крошечные орешки».