Робинзон из-под моста

— Демонстрация сисек — это плюс тридцать минут к моей лояльности.

— Эй-эй, вот это хамство. В твоей лачуге это стоит полгода на полном пансионе. — Девушка произнесла это насмешливо. — В таком случае, секс — это ночевка?

— Я не знаю, смогу ли я воспользоваться такой платой.

— Что, у тебя проблемы с этим? Такой молодой и уже беспомощный?

— Нет, просто твой фингал, он отвлекает. Я не смогу не смотреть на него.

— Вот зараза. — Татьяна рефлекторно притронулась к синяку. — Ладно, я просто спросила. И не мечтай, Робинзон из-под моста, на легкую доступность такой Пятницы, как я. Скажи лучше, у тебя деньги на такси есть?

— Есть. — Сказал я простодушно, но иначе не мог.

— Дай тысячу, потом верну.

Что-то мне подсказывало, что заработанная своим горбом тысяча уйдет навсегда. Я полез в заначку, Таня отвернулась, понимая всю интимность процесса.

— Держи. — Я протянул ей тысячную купюру, пропахшую рыбой.

— Ой, а что она так воняет? — Татьяна скривила губы. — Где их хранили до этого?

— Деньги не пахнут. Вообще-то, стоит сказать спасибо.

— Спасибо.

— Это я рефрижераторы с селедкой разгружал.

— Может быть, у тебя еще и очки темные найдутся? Не хочу семафорить фингалом.

— Нет, очки мне без надобности. У меня и так под мостом вечные сумерки.

— Блин! — Татьяна посмотрела на меланхолично крутящийся барабан «Малютки». — Мои шмотки до вечера не высохнут. А ночью я что-то опасаюсь в таком наряде по дорогам шарахаться. Могут принять за «плечевую», или наркоманку, шкабающую на дозу.

— Ночуй у меня.

Татьяна осмотрела мое жилище, прикинув, каково это — переночевать под мостом. По виду, ее статус был гораздо выше этого уровня.

— Спасибо, но не могу. Надо будет с ноутбука весточку родителям послать, что сумку с телефоном посеяла. А то волноваться начнут. О! А у тебя телефон есть?

— Ты спрашивала. Нет, мне некому звонить. — Признался я, и самому на душе стало горько.

— Бедняга. Придется голосовать, а так не хочется.

Стиральная машинка остановилась.

— Готово. — Сказал я. — Прополоскать можешь на улице, в душе.

Татьяна вынула свои вещи и ушла. Константин, до этого бегавший на улице, зашел в дом. В его глазах читался немой вопрос: «Надолго к нам этот ненужный человек?»

— Скоро уедет. — Успокоил я собаку.

Константин мне поверил, прошел и лег на привычное место. Прошло минут десять, Татьяна где-то застряла. Мне стало любопытно посмотреть, чем могло обычное полоскание задержать девушку. На пороге не оказалось моих шлепанцев. Из дверей я заметил, что девушки в душе нет, а на веревке висят ее кукольные вещи, особенно нижнее белье. Зато чуть в стороне зашевелились кусты. Спустя пару секунд показалась голова девушки.

— Постеснялась у тебя спросить про толчок. Меня комары тут чуть не сожрали, пауки еще паутины кругом наплели. Никакой цивилизации.

— Ты не в ту сторону пошла. Туалет у меня там, но комфорта в нем не намного больше.

— Спасибо, я сама справилась. Иногда в жизни нужно совершить что-то героическое.

— Например, показать попу комарам?

— Не то слово показать, а прямо дать попробовать на вкус. — Татьяна карабкалась вверх и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться.

Я вытянул ее по сыпучему гравию. Девушка встала рядом со мной, вывернулась, как дикое животное, и через плечо посмотрела на свои покусанные ягодицы. Она снова это сделала без тени стеснения.

— Похожа я теперь на божью коровку?

Я мог бы сделать вид, что интересуюсь ее попой исключительно в натуралистических целях, но я не мог. Мой взгляд наверняка был похож на взгляд молодого льва в брачный сезон. Вид крепких ягодиц, намеренно выставленных мне для провокации, разогнал кровь. Я быстро переключился на лиловый синяк и немного успокоился.

— Самую малость. — Честно сказал я.

Мы вернулись в дом. Константин ревниво посмотрел на девушку и лег у порога. Теперь я сел за стол пить чай, а Татьяна легла на мой матрац и уставилась в телевизор. Она скомкала подол майки и просунула его между ног, чтобы не выставлять напоказ свои прелести. Мне тоже было так спокойнее.

— А что с твоими родителями? — Неожиданно спросила она. — Ой, прости, наверное, не надо было спрашивать?

— Мать умерла, когда мне было пять лет, а отец после запил. Пока он жив, домой не вернусь.

— Блин, прости, я забыла, что ты не врешь. У тебя здесь нормально. — Таня перевела разговор на другую тему. — Для жизни все есть. Ноутбук с интернетом и вообще было бы шикарно.

— Это моя голубая мечта — накопить на игровой ноутбук. У меня даже список игр есть, которые я бы хотел пройти.

— Прикольно. А я только в сетях зависаю. Могу пасьянс разложить и все. Купишь ноут, обязательно найди меня, подружимся, общаться будем.

— Ладно. — Пообещал я.

— А вот интересно, твой комплекс, он распространяется на общение через интернет?

— А в чем разница-то? Комплекс стоит на выходе, контролируя не только то, что я говорю и пишу, но и мои поступки.

— А как выглядят правдивые поступки?

— Сообразно моим представлениям о справедливости.

— То есть ты сразу кидаешься в драку, защищать незаконно обиженного?

— Нет, я звоню в полицию. Ну и пару раз, когда не было людей с телефоном рядом, разнимал.