Роботы божьи

Егор заверил, что покроет все расходы, как только выпутается из затруднительного положения. Авдеев небрежно отмахнулся.

― Это не те деньги, о которых стоит думать перед атомной войной, ― сказал он, ухмыльнувшись собственной шутке.

Они вышли на причал, чтобы попрощаться. Священник поочередно обнял Егора и ― Егор с трудом верил своим глазам ― Наташу. Пожелав им удачи, он быстро зашагал вдоль канала. Егор и Наташа провожали Авдеева взглядом, пока тьма не поглотила его плотную фигуру в развевающемся халате.

Разом осиротевшие, они нехотя вернулись в отель. Неулыбчивый бармен показал им их номер на втором этаже. Это была крошечная комнатушка с неожиданно высоким потолком, вызвавшая у Егора чувство, будто он находится на дне стакана. Привыкший к простору своей студии, он испытал легкий приступ клаустрофобии.

Почти все пространство занимала трехспальная гелевая кровать с подогревом из "Юкеи". Это была высокая, по пояс Егору, платформа из полупрозрачного желе, в котором спящий постепенно вязнет, как в скользком топком болоте. Такие кровати не слишком удобны для сна, однако для любовных игр ничего лучше человечество пока не придумало.

Когда бармен ушел, они быстро разделись и прыгнули в упругие объятия теплой полупрозрачной глыбы. Кровать с утробным чавканьем приняла их тела, заколыхавшись, словно от удовольствия. Егор нечаянно лизнул желе и обнаружил, что оно сладкое, как мармелад. Кровать имела отчетливый вкус клубники.

Он не знал, кто спал тут до них, но его это не заботило. Желе содержало антибактериальный компонент и надежно истребляло любые вирусы, бактерии и грибы. Подобный гель применяют в холодильниках, только там он охлажден, а не подогрет. Кровать Егору понравилась. Она была почти идеальна, только подсветка не работала. Он решил, что когда-нибудь купит себе такую же.

Егор свернулся калачиком, а Наташа прижалась к нему сзади, обвив его руками. Она и кровать грели его своим теплом. Он почувствовал, как неудержимо проваливается в сон.

― Что с нами будет, ― слабо пробормотал он, ― если китайцы начнут войну?

― Ничего страшного, ― прошептала Наташа, нежно целуя его. ― Мы сгорим в атомном пламени. Это случится быстро. Вспышка, миг адской боли и небытие. Ты же видел в кино, как это бывает. Ты даже попал под ядерный удар в Сибино, помнишь?

― Ты уцелеешь, ― сонно прошептал Егор. ― Ты ведь живешь не здесь, а в антарктическом сервере. Или где-то еще... в месте, о котором не знаешь сама...

― Нет, милый. Меня сотрут. Зачем нужен друггл, если его человек исчез? Каждый день стирают миллионы ставших ненужными другглов. А твоя душа будет жить вечно... если верить вашим переиздаваемым сказкам для взрослых.

Егор не ответил. Пошарив рукой позади себя, она нащупала скользкую прозрачную простыню, похожую на фрагмент гигантской медузы. Осторожно расправив ее, Наташа накрыла их обоих и неподвижно замерла, закрыв глаза. Она лежала и думала о том, как им спастись от казавшейся неминуемой гибели.

5.

В кабинете президента Ирины Домбровской, венчающем вершину Большой Кремлевской пирамиды, пахло грозой. Воздух в просторном квадратном зале со сходящимся в точку сорокаметровым хрустальным потолком, казалось, сгустился в предчувствии неминуемой бури. Взбешенная хозяйка кабинета с пронзительным телепатическим криком бегала вдоль унаследованного от Васильева нефритового стола для заседаний и взмахивала руками, едва не задевая лицо стоящего перед ней навытяжку министра полиции Веригина. Затянутый в темно-серый маршальский мундир министр был бледен. Его правый глаз дергался, по вискам стекал пот. Огромные кулачищи Веригина были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.

Кроме Домбровской и Веригина, в зале-пирамиде присутствовал еще один человек. За нефритовым столом сидел спортивного вида русоволосый мужчина с хмурым выражением грубого, словно вырубленного из куска термопластика лица. Идеально выглаженный светлый костюм и лежащий у кресла потертый портфель ничего не говорили о его занятиях, однако производили успокаивающее впечатление надежности. Мужчина потупил взгляд в узорчатую поверхность стола, чтобы не смотреть на Веригина.

Домбровская была в истерике.

― Чем, дьявол побери, вы занимаетесь?! ― телепатически кричала она. ― Чем занято ваше министерство, я вас спрашиваю? У меня пропало зрение, я была слепа целых шесть с половиной минут! Я президент этой проклятой страны ― а мне отключают зрение, словно я искусственный андроид! И ваша бестолковая полиция не может найти того, кто это сделал?!

Возвышающийся над миниатюрной Домбровской Веригин молчал и отчаянно таращил глаза вверх.

― У нас чрезвычайная ситуация! ― яростно вопила президент. ― Граждане теряют зрение, у них останавливаются сердца! Больницы переполнены людьми с отказами внутренних органов! Я прячусь от прессы, потому что не понимаю, что происходит! Я не знаю, что им сказать!!! А полиция беспомощно разводит руками!

― Мы расследуем покушение на председателя Китая. Это сейчас важнее... ― попытался оправдаться Веригин неожиданно высоким голосом.