Роботы-мстители

Лильен насторожилась, придвинулась ближе к Гильзе, когда из проема двери на свет вышел еще один парень. Ребята из охраны сняли цепочку и указали ему на девчат. Он шел к ним, а Лильен пугалась все больше и больше. Ею овладели смятение и растерянность — она НЕ МОГЛА определить, КТО он, человек или киборг. С ней это произошло впервые, но тепловая «маска» на лице, дыхание, были точно как у человека, и только при взгляде в упор она поняла, что он — киборг. У него были холодные глаза, и свод черепа скрывал не мозг, а радар. А еще он был прекрасно сложен и красив. Черные с отливом брюки плотно обхватывали талию и бедра, черная безрукавка больше обнажала, чем скрывала, грудь и плечи. Прочая одежда состояла из бус и браслетов. Волосы у него были черные и по здешней моде — длинные, а глаза — стальные. И сам он был силен и пронзителен как сталь.

«Ух ты, — будто порывом ветра обдало Лильен, — что за модель? Какая серия? Несомненно, Giyomer А». Она вся подобралась, развернула плечи и еще выше подняла голову — мы тоже кое-что можем.

Парень, подходя, улыбнулся одними губами — Гильза прямо расцвела в ответ, но он взял ее за локоть и отвел чуть в сторону.

— Гильза, ты с ума сошла! На вас же объявлен карантин.

— Ну, так плюнь мне в лицо и скажи, что не знаешь, кто я такая.

— Вы там все бешеные.

— А ты бы как поступил, если бы убивали твоих сестер? Ты — «верный», что бы ты сделал? Стерпел, смолчал, призвал бы на помощь Друга?

Друг приходит непрошеный,
Никто не знает пути Друга,
Ибо путь его ночь,
Ибо путь его мрак,
Ибо путь его скрыт,
Нам он Друг, прочим — Враг…[Б]

— процитировал парень, и улыбка его стала хитрой. — Я всегда хотел быть твоим братом, а теперь передумал.

— Вот как?! — возмутилась Гильза. — Почему?!

— Потому что братья не должны влюбляться в родных сестер, — парень откровенно любовался Лильен. — Познакомь.

— Это Фосфор, — Гильза мрачно ткнула пальцем ему в плечо, — а это наша новая сестра — Лильен. Она хотела посмотреть на ваше моление, но нас не пускают.

— Лильен, — Фосфор чуть прищурился и еще раз, словно смакуя, повторил вслух: — Лильентэ, хозяйка беспредельного мрака, добро пожаловать в «Ночной Мир», — и широким жестом указал ей на вход. — Они пойдут со мной, я ручаюсь за них.

Фосфор шел скорым шагом по узкому полутемному проходу, держа Лильен за руку. Гильза еле успевала за ними. Всюду был полумрак, к которому Лильен уже привыкла. Музыка становилась настойчивей и громче, даже воздух был наполнен пульсацией. И все-таки Лильен была поражена, когда они вошли в основной зал. Длинный, из-за темноты кажущийся бесконечным, зал был полон. Пол был разбит на квадраты, и в каждом из них танцевал человек, не понять — парень или девушка. Все они синхронно повторяли одни и те же движения, сопровождая их выкриками. Звук был мощный, буквально осязаемый, его чувствовала кожа лица, шеи, груди; четкий ритм звучал буквально внутри головы. С трех сторон и в центре зала были установлены большие — от пола до потолка — экраны, по которым демонстрировался фильм. Казалось, действие происходит в нереальном мире; движения людей были плавными, текущими; лица, исчезая на одном экране, вновь появлялись на другом, продолжая длящееся непрерывное действо, которое разрывалось, дробилось на кадры, на отдельные фрагменты беспорядочно вспыхивающим и угасающим синим, алым, сиреневым светом. Голос плыл и владел телами танцующих — глубокий, чуть глухой речитатив, прерывающийся сильными восклицаниями, которые тотчас подхватывал весь зал:

Наша цель — борьба,
Наша цель — борьба,
Наша цель — борьба
С силами Зла!

Наш путь — истина,
Наш путь — истина,
Наш путь — истина.
Другого нет пути!

Мы — духом верные,
Мы — духом верные,
Мы — духом верные,
Наши помыслы чисты![Б]

На экранах царило лицо человека удивительно правильных черт, с яркими синими глазами и с жестоким, но каким-то отрешенным выражением. Его же голограмма в увеличенном виде танцевала на нескольких площадках. Пророк Энрик. Черная масса людей копировала все па его танца — быстро меняющиеся, сложные, с резкими поворотами и бросками. Свет пылал, музыка гремела, зал ревел. Лильен почувствовала, что у нее зашкаливает и отказывает ассоциативный сектор от мощности и интенсивности разнородных раздражителей. Либо надо ставить фильтры, либо сработает автоматика, прерывающая подачу информации в мозг, и она ослепнет, или оглохнет, или рухнет на пол — в обморок. Теряя чувствительность тела, она схватилась за Фосфора и прокричала ему в ухо:

— Пойдем отсюда куда-нибудь!