Роботы не умирают (сборник)

А потом потянулись месяцы исследований. Месяцы бессонных ночей. Каждый раз после нового опыта профессор с нетерпением ждал результатов, а когда они оказывались отрицательными, тут же принимался за новые расчеты, вводил новый препарат в кровь подопытной мыши и снова ждал, даже не надеясь заснуть. Ему казалось, что он уперся в толстую бетонную стену и, не понимая этого, продолжает упорно идти вперед, не сдвигая ее при этом ни на сантиметр. Он чувствовал, что должен взглянуть на свою задачу под иным ракурсом. Он вспомнил то ощущение, когда все вдруг оказывается невероятно простым, когда формула, будто очистившись от ненужной шелухи, четко вырисовывается в сознании. В ней нет ничего лишнего, она идеальна.

– Идеальна, – прошептал профессор. – Все не то. Все лишнее.

Он резким движением сгреб свои записи в охапку и сунул их в мусорное ведро.

– Забудем, забудем все эти тупиковые теории, начнем сначала, это наш единственный выход, мой мальчик, – тихо говорил он, глядя через стекло на худую фигурку Мартина.

Еще несколько дней профессор заново пересчитывал все показания, придумав совершенно другую систему. Он чувствовал, что ближе подобрался к разгадке, и совершенно потерял покой. Голова гудела. Он чувствовал, что так напряженно не работал никогда, он не переставал думать ни на минуту, даже засыпая стоя или сидя, он видел преображающиеся формулы. И внезапно он ощутил ту долгожданную пустоту, граничащую с максимальной насыщенностью. Он понял все. Закричав, он кинулся к компьютеру и торопливо ввел новую формулу.

– Как просто! Как очевидно и просто! – повторял он, не сводя глаз с экрана.

На экране появилась вращающаяся структура ДНК, а в нее вплелась новая молекула.

Профессор устало откинулся на кресле и счастливо рассмеялся, откинув голову.

– Мэри! Мэри! – закричал он.

– Что-то случилось? – Мэри торопливо вошла в лабораторию. Она никогда еще не слышала, чтобы профессор кричал.

– Мэри, дорогая моя Мэри! – профессор, улыбаясь, повернулся к ней. – Завтра состоится наша долгожданная операция, Мэри. Пожалуйста, будь готова. А сейчас иди, мне нужно еще поработать.

Он начал программировать. Модель ДНК, вращавшаяся на экране, видоизменялась.

– Ты будешь сильным, ты будешь жить, мой мальчик, – говорил профессор, вписывая новые и новые элементы кода. – Никто не сможет причинить тебе зла, причинить тебе боль. Ты – все, что у меня осталось, ты – моя семья, ты – моя жизнь. И тебя у меня уже никто не отнимет.

Он программировал всю ночь, определяя физические данные нового тела Мартина. Скорость, реакция, слух, зрение – профессор создал гениальное по силе и мощи создание, теперь его нужно было соединить с сознанием Мартина, и тогда мальчик будет спасен, он навсегда будет под защитой. Профессор закончил и перезагрузил компьютер. Упал на твердую кушетку и тут же провалился в сон.

Его разбудила Мэри.

– Профессор, профессор! К операции все готово. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, все прекрасно. Мне нужно немного освежиться и прийти в себя. Я приму душ и буду готов приступить к делу.

Мэри задумчиво окинула взглядом мониторы, занимающие всю стену лаборатории. Фигурка человека с разных ракурсов приседала, отталкивалась ногами и подлетала вверх, бежала, и в углу экрана цифры, показывающие скорость, еле успевали сменять друг друга.

– Профессор… – Мэри продолжала задумчиво смотреть на движения будущего тела Мартина. – Вам не страшно?

Она резко обернулась к профессору и заторопилась сгладить свой слишком прямой вопрос:

– Вы ведь понимаете, о чем я? Имеем ли мы моральное право? Неизвестно, как пройдет операция, неизвестно, какие будут последствия, приживутся ли искусственные органы, а если приживутся, неизвестно, как они будут взаимодействовать и функционировать… Что станет с его психикой? Я бы сошла с ума, честное слово, я бы сошла с ума! – Мэри качала головой, глядя через стекло на Мартина. Профессор всмотрелся в отражение ее лица, поймал ее взгляд и улыбнулся.

– Конечно, Мэри. Конечно, мне страшно. Я живу в страхе последние полгода и уже немного даже привык к этому ощущению ледяной руки, сжимающей мое горло. У вас такое бывает? Пренеприятное чувство. Мне никогда не было так страшно за всю мою жизнь. Но разве у меня есть выбор? Разве может стать хуже, чем сейчас? Я каждый день благодарю Бога, Мэри, не смотрите так, мне есть за что его благодарить. Он не оставляет мне выбора, он лишает меня этих бессмысленных мук. Я четко знаю, что должен сделать, потому что мне больше ничего не остается, и я благодарен за это. Я здравомыслящий человек, Мэри, и я очень люблю своего внука. Если ситуация обострится, если Мартину станет хуже, я не посмею играть с его жизнью, я сам отключу аппарат. Но сейчас, когда единственный шанс оказался в наших руках, мы не должны думать о плохом, верно, Мэри? Мы просто делаем то, что должны, и это единственный из возможных путей.