Роботы утренней зари

Амадейро быстро глянул на Дэниела и снова обратился к Глэдии:

— Ваш робот, вероятно, прав, я полагаю, что Дэниелу не причинят вреда, а вот Жискара стоило бы оставить дома. Он может вызвать стяжательские инстинкты в стяжательском обществе, даже если там пытаются защитить себя от роботов.

— Я не оставлю их сэр, — сказала Глэдия. — Они поедут со мной. Я одна могу судить, какую часть моего имущества брать с собой, а какую оставить.

— Конечно, конечно.

Амадейро улыбнулся самым любезным образом:

— Никто не спорит. Не подождете ли вы здесь?

Открылась дверь в очень уютно обставленную комнату. Она не имела окон, но была освещена мягким светом. Слышалась тихая музыка. Глэдия остановилась у порога и резко спросила:

— Зачем?

— Член Института желал бы видеть вас и поговорить. Это не займет много времени, а потом вы можете уйти. Вы даже не будете страдать от моего присутствия. Прошу.

В последнем слове слышалась скрытая сталь.

Глэдия протянула руку к Дэниелу я Жискару.

— Я пойду с ними.

Амадейро добродушно засмеялся:

— Неужели вы думаете, что я пытаюсь отделить вас от ваших роботов? Разве они позволили бы это сделать? Вы слишком долго были с поселенцами, моя дорогая.

Глэдия посмотрела на закрывшуюся дверь и сказала сквозь зубы:

— Ненавижу этого человека, особенно когда он улыбается.

Она потянулась:

— Во всяком случае, я устала, я если кто-то придет опять спрашивать о Солярии и Бейлимире, то получит, будьте спокойны, весьма краткие ответы.

Она села на кушетку, мягко подавшуюся под ее весом. Сняв туфли, она подняла ноги на кушетку, сонно улыбнулась, глубоко вздохнула, легла, отвернувшись к стенке, и тут же уснула.

— Это хорошо, что ей самой хотелось спать, — сказал Жискар. — Я только сделал ее сон глубже, ничуть не повредив ей. Я не хотел, чтобы она слышала то, что, видимо, произойдет.

— А что произойдет, друг Жискар? — спросил Дэниел.

— Произойдет то, что, я думаю, является результатом моей ошибки. Ты был совершенно прав. Мне следовало бы более серьезно отнестись к твоему великолепному разуму.

— Значит, они хотят оставить тебя на Авроре?

— Да. Настойчиво требуя возвращения леди, они фактически требовали моего возращения. Ты слышал, как доктор Амадейро просил леди оставить меня здесь… сначала обоих, а потом только меня.

— Значит, его слова о боязни потерять усовершенствованных роботов, имели только поверхностное значение?

— Там был подспудный поток тревоги, друг Дэниел, куда более сильный в сравнении со словами.

— Как, по-твоему, он знает о твоих способностях?

— Определенно сказать не могу, поскольку не умею читать сами мысли, но во время интервью с Советом в мозгу доктора Амадейро дважды был резкий подъем эмоциональной интенсивности, исключительно резкий и кратковременный интенсивно цветной всплеск.

— Когда это было?

— Во второй раз, когда леди сказала, что поедет на Землю.

— И с чем это было связано?

— Не знаю. Это были изображения, а они не сопровождаются мысленными ощущениями, которые я могу определять.

— Тогда мы можем вывести заключение, что был или не был Совет расстроен предполагаемой поездкой леди на Землю, но доктор Амадейро точно был.

— Не просто расстроен. Он, похоже, был в высшей степени встревожен. Словно он и в самом деле имел в руках проект, как мы подозревали, уничтожения Земли, и испугался, что этот проект откроют. Больше того, друг Дэниел, при упоминании леди о ее намерениях доктор Амадейро быстро взглянул на меня, единственный раз за все врёмя заседания. Вспышка эмоциональной интенсивности как раз совпала с этим взглядом. Я думаю, его встревожила мысль о моей поездке на Землю. Как мы можем предположить, он чувствует, что я со своими способностями могу быть главной опасностью для его плана.

— Но его тревогу можно так же принять за страх, что земляне попытаются захватить тебя как улучшенного робота, и тем причинить ущерб Авроре.

— Возможность, что такое случится, друг Дэниел, и ущерб для космонитов слишком малы для уровня его тревоги. Да и какая потеря для Авроры, если Земля захватит какого-то робота Жискара?

— По-твоему, доктор Амадейро знает, что ты не просто робот, Жискар?

— Я не уверен. Может, он только подозревает это. Если бы он знал, разве он не приложил бы усилий, чтобы воздержаться от своих планов в моем присутствии?

— Может, ему просто не повезло, что леди Глэдия не захотела отделиться от нас? Он не мог настаивать, чтобы именно ты не присутствовал тут, не выдавая знания о тебе.

Дэниел помолчал.

— Великая выгода для тебя, что ты способен оценивать эмоциональное состояние мозга. Но ты говорил, что всплеск эмоций доктора Амадейро при известии о путешествии на Землю был вторым. А когда был первый?

— Первый был при упоминании о ядерном усилителе, хорошо известном на Авроре. Они не портативны, но достаточно легки для установки на космических кораблях, но это не та вещь, которая могла подействовать на него, как удар грома. Откуда же такая тревога?

— Может быть, — сказал Дэниел, — усилитель играет какую-то роль в его плане в отношении Земли?

— Возможно.

Тут дверь открылась, и голос сказал:

— Привет, Жискар!