Робур-завоеватель

— С этим кораблем, — сказал Робур-завоеватель своим новым гостям, гостям помимо их желания, — с ним я являюсь властителем седьмой части света, большей, чем вместе взятые Австралия, Океания, Азия, Америка и Европа, властелином той воздушной Икарии[29], которая в один прекрасный день будет заселена тысячами икарийцев…

ГЛАВА VII, в которой, дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс все еще не дают себя убедить

Председатель Уэлдонского института был ошеломлен, его коллега потрясен, но ни тот, ни другой не желали, чтобы кто-нибудь был свидетелем их испуга. И это, конечно, вполне естественно.

Что касается слуги Фриколина, то он не скрывал своего ужаса, чувствуя себя уносимым в пространство на каком-то воздушном корабле.

В это время подъемные винты над их головами вертелись с особой стремительностью. Но как ни велика была эта скорость вращения, ее можно было еще утроить, если бы Альбатросу понадобилось подняться в более высокие зоны.

Что касается двух винтов на горизонтальных осях, сообщавших кораблю поступательное движение, то они работали умеренным ходом и заставляли корабль двигаться со скоростью всего лишь двадцати километров в час.

Наклонившись через перила палубы, пассажиры Альбатроса могли заметить длинную извилистую ленту воды, извивающуюся, как ручей, по неровной местности среди нескольких лагун, освещенных в эту минуту косыми лучами солнца. В действительности этот ручей был рекой и даже одной из наиболее важных на данной территории. На левом берегу вырисовывалась горная цепь, конец которой терялся вдали.

— Вы скажете нам, где мы находимся? — спросил дядюшка Прудэнт голосом, дрожащим от негодования.

— Я не вижу в этом — необходимости, — ответил Робур.

— А не скажете ли вы, куда мы направляемся? — прибавил Фил Эвэнс.

— В пространство!

— И это будет продолжаться…

— Столько, сколько потребуется.

— Может быть, дело идет о кругосветном путешествии? — спросил ироническим тоном Фил Эвэнс.

— Более того, — ответил Робур.

— Но если такое путешествие нас не устраивает? — возразил дядюшка Прудэнт.

— Нужно, чтобы оно вас устроило!

Вот приблизительно характер отношений, которые устанавливались между хозяином Альбатроса и его гостями, чтобы не сказать — его пленниками. Но сначала ему, очевидно, хотелось дать им время притти в себя, полюбоваться изумительным кораблем, который уносил их в лазурную высь, и, несомненно, выразить свое удивление его изобретателю. Поэтому Робур удовольствовался тем, что стал шагать с одного конца палубы на другой, разрешая «гостям» на свободе осматривать расположение машин и все оборудование корабля или сосредоточить свое внимание на пейзаже, который рельефно развертывался далеко внизу.

— Дядюшка Прудэнт, — сказал тогда Фил Эвэнс, — если я не ошибаюсь, мы летим теперь над центральной частью Канады. Эта река, которая течет в северо-западном направлении, — река Святого Лаврентия. Город, который мы сейчас оставляем позади, — это Квебек.

Это был действительно старый город Шамплэна. Покрытые жестью крыши его домов сверкали на солнце, как рефлекторы. Очевидно, Альбатрос дошел до 56-го градуса северной широты, и этим можно было объяснить более ранний рассвет и большую продолжительность зари.

— Да, — продолжал Фил Эвэнс, — это безусловно он, город, расположенный амфитеатром, с крепостью на одном из холмов, Гибралтар Северной Америки. Вот его соборы — английский и французский; вот его таможня с ее куполообразной крышей, на которой развевается британский флаг!..

Фил Эвэнс не успел еще докончить фразы, как столица Канады начала уже исчезать вдали. Корабль входил теперь в небольшую гряду облаков, которые постепенно скрывали от его пассажиров поверхность земли. Заметив, что председатель и секретарь Уэлдонского института, видимо, заинтересованы техническим оборудованием Альбатроса, Робур подошел к ним и сказал:

— Ну что же, господа, теперь вы верите в возможность воздушных сообщений при помощи машин, «более тяжелых, чем воздух»?

Было трудно не соглашаться с очевидностью, но дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс не ответили ничего.

— Вы молчите? — продолжал инженер. — Без сомнения, это голод мешает вам говорить. Но если я взял на себя миссию поднять вас в воздух, не думайте, что я не сумею накормить вас чем-нибудь другим, помимо этой малопитательной среды. Первый завтрак уже ждет вас.