Род князей Зацепиных, или Время страстей и князей. Том 2

– Не говори, не говори, брат! Это страшно! Ведь это значит мясом и жизнью человеческой торговать! Боже мой, верить не хочется, ужасно, ужасно!

– Хорошо вам, братец, говорить, как у вас больше двадцати тысяч душ, да сами вы говорите, и дома, и деньги, и вещи; а как тут… Да вот теперь, впрочем, я надеюсь кое на чем поправиться. Вступил я в дело с купцом Белопятовым, хотим казну пообъегорить маленько…

– Брат, и ты это говоришь? Ты, князь Зацепин?..

– Что ж, братец, князь Зацепин; с полутора тысячами душ – какой князь! Я еще молод; жениться думаю, может, и дети будут. А тогда, рассудите, детям-то мне, пожалуй, и по сотне дворов оставить не придется. Нонче, братец, тот только князь, у кого карман княжеский. Вот вы, братец, и дом строить хотите, и здесь себя украшаете именно по-княжески, а отчего? Оттого, что есть из чего… А нам… Какое уж тут княжество?

В это время на двор влетела, с громом, стуком и звоном бубенчиков, бешеная тройка. Кучер, малый лет двадцати, сидел на козлах беговой тележки и обеими руками только держался за козлы; тройкой правил сам барин, стоявший в тележке за кучером на коленях, в красной шелковой рубашке, с перекинутым через плечо, по-цыгански, шарфом. Бархатная накидка, обшитая по-венгерски шнурами и кисточками, свалилась у него с плеч в телегу. Он этого не замечал, поводя кнутом по тройке с визгом и криком. Тройка летела именно как бешеная, пока, с разлета, правящий за кучера не осадил лошадей разом у подъезда. На сиденье тележки удобно расположилась большая датская собака.

– А вот и Дмитрий приехал! – сказал Юрий Васильевич, взглянув в окно на тройку.

– Брат Дмитрий? Ну идем встречать! – сказал Андрей Васильевич и встал. Но встречать ему не пришлось. Князь Дмитрий Васильевич, миновав все доклады и отталкивая француза-камердинера, который думал было заступить ему дорогу, влетел в кабинет и прямо бросился Андрею Васильевичу на шею.

– Узнал ли, брат, Митьку-Митуна? Вспомнишь ли? А я, брат, каждый день о тебе думал, каждый день писать собирался!

И он безжалостно мял и рвал брабантские кружева князя Андрея Васильевича, прижимая его к своей груди и целуя с таким жаром, будто в самом деле тосковал и скучал до того, пока увиделся.

Юрий Васильевич с братом Дмитрием поздоровались между собою весьма холодно.

– Только узнал, что ты здесь, сейчас прикатил! И каково? На своих, на долгих, без перемены, в три дня четыреста верст! Такие кони, скажу, что на десять воеводств кругом не сыскать. А вот рекомендую: мой лучший друг, пес, каких тоже немного! У молодого Бирона в Ярославле в карты выиграл. Мой Аякс!.. Кланяйся, Аякс, делай честь! Это наш старший брат! Сиятельный и превосходительный кавалер, князь Андрей Васильевич Зацепин, наш отец, милостивец и покровитель!.. Кланяйся!

И Аякс, по слову своего господина, сделал какой-то особый прыжок, долженствовавший изображать поклон Андрею Васильевичу.

– Рад тебя видеть, брат! – сказал Андрей Васильевич, стараясь освободиться от его объятий. – Как живешь, что делаешь? Садись, бери сигару!

– Как тебе сказать, – отвечал Дмитрий Васильевич. – Живу – не тужу; что делаю – кучу; а сигарочку возьму и в честь брата закурю. Извини, что я так к тебе прямо, по-родственному, без финти-фантов эдаких разных, немецких! Да, думаю, хоть ты нынче и большой барин стал, но, верно, от брата не отрекся, стало быть, и не обидишься.

– Чем же обидеться, я рад…

– Ну рад не рад, а снаряди, брат, завтра охоту, старинку вспомнить! Ведь шутка, больше восьми лет, как в Зацепине не охотился. Как матушка-то скончалась, мы по своим углам разбрелись, так с тех самых пор и не был.

– Ну не знаю, потешу ли я тебя этой забавой. Признаюсь, я, как не особый поклонник охоты, не вспоминал о ней и не знаю, сохранилось ли что от прежнего…

– Так что ж ты, брат? Играешь в карты?

– Нет!

– И не охотишься, и в карты не играешь, что же ты, брат, делаешь? Правда, вот он, брат Юрий, тоже ни охоты не любит, ни в карты не играет, но ведь он жидомор! Он то и дело свои рублевики считает и про черный день откладывает; а занят он тем, что думает, как бы кого объегорить да рублевиков побольше набрать. И меня на пустошь «Кривую Пяту» объегорил. Как это они там с межевщиком устроили, бог их ведает! Только пустошь до того моя была, а тут вдруг ни с того ни с сего его стала. Ну да то он, а ты другое дело! Что же ты делать тут будешь?

– Как что буду делать? Буду читать, заниматься, – отвечал Андрей Васильевич.

– Ну уж это не по нашей части! Вам, генералам, великим людям, и книги в руки! Я так, признаюсь, от книг как бы подальше; попу Семену, должно быть, сродни прихожусь, во всякую минуту книги продать, а карты купить готов!.. Мое дело: по полям попорскать, банчишку или фараон соорудить да еще хоровод красных девок разбить и одну или двух к себе затащить! Ну, а как ты все с книгами возишься, то, прости, я тебе не товарищ и долго у тебя не засижусь.

– Я, может, и жидомор, – заметил сурово Юрий Васильевич, – а ты пустота бесшабашная, голова забубенная! Потерянный ты человек, вот что!