Род Рагху

15—20. И заслышав звон тех тетив, явилась перед ними Тадака[321], темная, как ночь новолуния. Серьги из человеческих черепов качались в ее ушах, подобные вереницам журавлей, пролетающим под грозовой тучей. С ужасным воплем она устремилась на старшего брата, одетая в лохмотья от саванов, и деревья на пути ее задрожали, как от вихря, налетевшего с кладбища. Рагхава, видя, как приближается она к нему, опоясанная человеческими кишками, с подъятою рукою, подобной палице, пустил в нее стрелу, с которой ушло и его отвращение к убиению женщины. Стрела Рамы вошла в твердокаменную грудь Тадаки и разверзла в ней вход для смерти, до того не посягавшей на владения ракшасов. Пав на землю с пронзенным сердцем, демоница заставила содрогнуться не только окрестности своего леса, но и Удачу Раваны, неколебимую после его побед в трех мирах. Пораженная в сердце бьющей наповал стрелою Рамы, Тадака, бродящая в ночи, плавая в зловонной своей крови, отправилась прямиком в обитель смерти, как дева, чье сердце пронзила убийственная стрела бога любви, уходит ночью в дом возлюбленного умащенная благоуханным шафраном и сандалом.

21. И получил тогда победитель Тадаки от мудреца, довольного его подвигом, заклятое оружие против ракшасов, как жар, способный сжигать дрова, солнечный камень получает от светила.

22. Когда они миновали святую обитель, посвященную Карлику[322], о коем рассказывал им мудрец, задумчив стал Рагхава, хотя не мог он помнить деяния, совершенные в прошлой жизни.

23—24. Наконец мудрец достиг своей лесной пустыни, где община учеников его приготовила все для свершения жертвоприношений, где деревья приветственно простерли к нему свои ветви, отягощенные листвою, где лани, подняв головы, обратили к нему свои взоры. Там оба сына Дашаратхи стали на страже посвятительного обряда, к которому приступил провидец, ограждая его стрелами своими, как солнце и луна на восходе ограждают людей от тьмы своими лучами.

25—29. Тогда увидели жрецы, что священный алтарь осквернен, покрытый каплями крови величиною с цветок бандхуджива[323]; они прекратили обрядовые действия, и жертвенные ложки из дерева виканката[324] выпали у них из рук. Тотчас старший брат Лакшманы вынул стрелу из колчана; взглянув наверх, он увидел в небе полчище ракшасов; стяги их развевал ветер, раздуваемый взмахами крыльев стервятников. Сразу же он прицелился, но только в тех двоих, что предводительствовали ненавистниками жертвоприношений, — станет ли Гаруда, победитель великих змиев, тратить силы на водяных змеек? Искушенный во владении луком, он наложил на тетиву стремительную стрелу, посвященную богу ветра. И он сразил ею гороподобного сына Тадаки, словно то был увядший листочек. Затем знающий свое дело воин, пустив в ход острое, как бритва, оружие, рассек на части тело Субаху, другого демона, — тщетно, мечась по небу, тот прибегал к колдовским уловкам; и куски его плоти пошли на корм птицам, слетающимся к обители.

30—31. Жрецы, воздав хвалу отваге царевичей, отразивших угрозу для жертвоприношения, довели до конца в должной последовательности обряды, предпринятые главою рода, соблюдавшим тем временем обет молчания. Закончив очистительное омовение, рукою, оцарапанной травою дарбха, мудрец провел по телу каждого из братьев, благословив их, и они склонились перед ним, свесив локоны по бокам.

32—34. Случилось так, что царь Митхилы, собираясь совершить жертвоприношение, пригласил на него мудреца. Отшельник, обуздавший страсти, взял с собою в Митхилу обоих правнуков Рагху, чье любопытство возбудили слухи о луке Джанаки. Вечером они нашли пристанище в пути под сенью дерев той обители, где некогда супруга великого подвижника Гаутамы[325] стала на время женою Индры. И рассказывают, что прах от ног Рамы, очищающий от греха, вернул обращенной в камень супруге Гаутамы ее прежний прекрасный образ.

35—36. Услышав о прибытии мудреца с царевичами рода Рагху, Джанака, властитель народа, вышел с дарами навстречу тому, кто предстал тогда как воплощенный Закон, сопровождаемый Пользою и Желанием. Жители же Митхилы, затаив дыхание, пожирали глазами обоих царевичей, подобных двум звездам Пунарвасу[326], низошедшим с небес на землю.