Род Рагху

50—51. И вот на исходе обряда, совершавшегося для царя с известной целью, перед пораженными жрецами возникло из огня некое существо. В руках у него был сваренный в молоке рис в золотом сосуде — и даже для него тяжко было это бремя, ибо Первозданный Дух вошел в него.

52—54. И ту пищу принял царь от создания Владыки творений[309], как некогда Индра — квинтэссенцию[310] вод, отданную океаном. Таковы были достоинства этого царя, не доступные никому другому, — Тот, от кого произошли три мира, возжелал родиться его сыном. И это величие Вишну, воплощенное в жертвенном приношении, царь разделил между двумя своими супругами, как владыка дня обращает свои утренние лучи на небо и на землю.

55—57. Каушалья была почитаема им, а любимой женой была та, что происходила из царского рода Кекайя. И царь пожелал, чтобы обе поделились своей долей с Сумитрой. И обе жены владыки земли, всепонимающие, следуя желанию супруга, отдали ей по половине своей доли от приношения. Она же привязана была к обеим соперницам своим, как черная пчела равно стремится к струйкам мускуса на обеих щеках слона.

58—59. Они выносили ради блага людей тот плод, возникший из доли божества, как некогда солнечные лучи извлекли из вод сокровище, именуемое амритой. В одно время зачавшие его, побледневшие, они воссияли, как злаки, таящие в себе зерно.

60—65. И увидели они все во сне, что охраняют их карлики, вооруженные мечами, палицами, луками, дисками, с раковинами в руках; что они летят по небу на Гаруде, от золотых крыльев которого исходит сияние, и стремительный полет его увлекает за собой облака; что сама Лакшми прислуживает им с лотосовым опахалом в руках, с драгоценным камнем Каустубха меж грудей, помещенным туда ее супругом; и что семеро великих брахманов-провидцев, свершающие омовения в небесной Ганге и поющие гимны Веды, воздают им почести. Услышав от них об этих сновидениях, возрадовался царь, мня себя превыше всех вознесенным Владыкою вселенной. Вездесущий Дух нашел обитель во чреве каждой из его жен, разделив себя, единого, на разные образы, как месяц, отражающийся в ясных водах.

66—69. И вот главная царица, преданная супруга, обрела в должный срок родов сына, рассеявшего тьму горести, как травы ночью обретают свет, рассеивающий мрак. Красота его, радующая сердце[311], побудила отца дать ему имя Рама — самое благословенное имя в мире. Светоч рода Рагху, он сиянием, в котором не было ему равных, затмил блеск светильников в покое роженицы. А мать, похудевшая, с Рамою, покоящимся рядом с нею на ложе, блистала красотой, как Ганга осенью, когда волны ее спадают, с приношеньем лотосов на песчаном берегу.

70—71. У Кайкейи же родился сын по имени Бхарата; достойный, он стал украшением для матери своей, как благородное поведение украшает богатство. Сумитра родила двоих сыновей-близнецов, названных Лакшмана и Шатругхна, как наука, если следовать ей прилежно, порождает знание и добронравие.

72—77. И мир избавился от пороков и явил многие благословения; как будто само небо низошло вслед за Высшим существом на землю. Когда явлено было это воплощение в четырех образах, четыре страны света, чьих хранителей поверг в трепет Пауластья, равно угнетенные демоном, избавились от беды, словно свежий ветер их овеял, и они испустили вздох облегчения. Огонь стал бездымным, солнце — ясным, оба удрученные тем же демоном, они словно отринули от себя свое горе. Тогда же Удача[312] ракшаса пролила слезы на землю — как бриллианты из венцов на десяти его головах. Музыка, отмечающая рождение сына, зазвучала — и первыми загремели божественные литавры на небесах, и, открывая торжество, дождь из небесных цветов пролился на царские чертоги.