Род Волка. Племя Тигра. Прайд Саблезуба

– …не думай, обязательно растолстею! Вот когда я жила у Тарбеев, у нас была Ингара – худющая-прехудющая, ну прямо как я. Никто ее брать не хотел. Но ее кое-как отдали одному воину из Пейтаров. И еще два ножа костяных дали и наконечник для копья. Но воин ее скоро прогнал, и она вернулась, а ножи он назад не отдал, а наконечник, говорит, олень унес – врет, наверное. А Ингара-то пришла беременная, сначала незаметно было. А потом все больше и больше – вот такая стала! Мы все думали, родит и опять худющая будет, а она только еще больше растолстела! Воин, который ее прогнал, пришел как-то к нам и ее не узнал: что, говорит, за баба? Мне отдайте! Вот смеху-то было! Так что ты не переживай, Семхон, так бывает, я обязательно…

– Стоп! – Семен нагнулся и извлек из ее «багажа» моточек тонкого ремешка из сыромятной кожи. – Встань и подними рубаху. Выше!

Ветка покорно встала и, хлопая ничего не понимающими глазами, подобрала свой балахон до груди. Семен обвил ремешком ягодицы девушки и завязал на животе, чуть выше кудрявого треугольника. На самом широком месте девичьей (или женской?) фигурки ремешок держался почти свободно и при первом же движении соскочил на землю. Семен его поднял:

– Вот, держи! Это будет тебе эталон. Как только это колечко перестанет налезать на твою попу, можешь убираться на все четыре стороны!

– Но как же…

– Молчи, женщина! Я – Семхон, великий и ужасный, могучий и непобедимый! Наплевать, как тут у вас принято, важно, что МНЕ нравятся худенькие женщины – вот как ты сейчас. А толстых мне даром не надо – и смотреть не хочу! Вот такой я чудак и извращенец! Собираешься толстеть – пожалуйста, но без меня. – Семен подумал и добавил: – Впрочем, беременность не считается!

Широко распахнутые глаза Сухой Ветки вновь начали что-то излучать. Семен устало вздохнул и буркнул:

– Рубаху-то опусти, хватит красоваться. Пожрать лучше дай – с утра ведь не евши…

Супчик, кстати, оказался вполне приличным. Семен первое блюдо готовил обычно из двух ингредиентов: воды и мяса («второе», естественно, из одного). Тут же присутствовали какие-то корешки, луковички и нарезанные побеги, кажется папоротника. Чего еще насыпала туда Ветка, было непонятно, но создавалось впечатление, что еда немного даже посолена. Это дело он решил расследовать, но не смог, так как девушка, увидев, что мужчина ест с аппетитом и ругаться не собирается, тут же осмелела и принялась тараторить:

– В твоих корытах так удобно готовить! Я раньше издалека наблюдала и все понять не могла, почему ты камни в воду не бросаешь. Ну, думаю, совсем не умеет человек, некому для него еду приготовить. Конечно, все время есть жареное мясо трудно, кишки сворачиваются, надо котел такой деревянный или каменный или мешок кожаный. Туда воду наливаешь и камни в костре греешь. А потом берешь палками камень и туда, а он пыфф!! Только надо камни знать, а то, бывает, в котел опустишь, а он только пфыкнет и развалится, тогда куски из супа вынимать замучаешься. А с твоими корытами здорово: на огонь ставишь и греешь снизу. Я, когда тебя не было, к твоему костру подходила и все понять не могла, почему твои корытца снизу закопченные. А один раз подкралась и подсмотрела – а ты их, оказывается, на огонь ставишь! Они же из глины, да? А почему не разваливаются? Ты их долго сушил, да? Мы с девчонками, когда маленькие были, тоже всякие штучки из глины лепили, только они трескаются и в воде размокают. А рубаха у тебя такая смешная! Наверное, твои женщины в прошлой жизни совсем не умели шить и со шкурами ленились возиться, да? У тебя шкура совсем плохо сделана – мяли, наверное, мало и пересушили. Ты, когда убьешь оленя, принеси шкуру, я тебе новую рубаху сделаю. У меня, смотри, и скребки всякие есть, и две проколки, и иголки костяные. А обувь ты себе сам делаешь, да? Я подходила, когда ты спал, смотрела: такой шов интересный, со всех сторон одинаковый. Только его все равно надо жиром промазывать, чтобы воду не пропускал и мягкий был. А ты никогда швы не мажешь, так прямо и ходишь, а от этого обувка быстро изнашивается…

Семен навернул половину корыта супа и решил слегка порезвиться с жареным мясом. Поскольку рот его оказался свободен, он захотел кое-что уточнить:

– Тебя послушать, так получается, что ты только тем и занималась, что вокруг моего жилища крутилась да из кустов подсматривала. Тебе что, больше заняться было нечем?

– Ну как же нечем, как же нечем?! Женщины, если увидят, что я ничего не делаю, сразу или за дровами пошлют, или шкуру какую-нибудь старую скоблить заставят! А дров, сколько ни таскай, все равно мало будет! У них-то есть мужчины, а я почему должна для других стараться?! Вот если бы…

– А вот если бы я заметил, что кто-то по кустам лазает, и камнем бы засветил, а? Или, того лучше, стрельнул бы волшебным дротиком?